Песнь самозверя

Первушин Антон

Пройдя авторизацию и небрежным взмахом отключив служебную тарабарщину, Серж выбрал коммуникационный канал для своего виртуала: визуализация в оптическом диапазоне. Сам шаттл традиционно пользовался ик-диапазоном, иногда для радиолокации прибегая к икс-диапазону, поэтому наблюдатель и нейроядро не мешали друг другу. Стены обитаемой капсулы исчезли, и Серж оказался как бы подвешенным в пустоте под одним из направляющих пилонов «Косберга» – спиной к светилу Сагана, закрытому щитом энергонакопителя, и лицом к бескрайнему пространству, которое здесь, на низкой астроцентрической орбите, выглядело наполненным ярким, словно неоновым, светом, болезненным для глаз. Серж поиграл настройками фильтра, делая яркость приемлемой. В то же время нейроядро услужливо подключило программу астрономической идентификации – на видимой полусфере появились значки ближайших звезд и планет. Саган-1, очевидно, скрывался за

светилом; зато Саган-2 с зеленой пометкой обитаемости красовался прямо по центру, в оппозиции. Серж вытянул к нему руку, развел пальцы, увеличивая изображение. Вторая планета системы казалась сплошь темно-синей, как ягода спелой черники, но Серж знал, что если еще увеличить и детализировать картинку, то станут различимы бесчисленные и весьма причудливые архипелаги, нарушающие ровную поверхность великого океана, и, конечно, желтое с коричневыми затемнениями пятно пангеи – единственного и очень древнего континента. Зрелище завораживало. Кандидат-аспирант еще никогда не бывал так далеко от Земли. И уж тем более ему ни разу не приходилось собираться на планету, где люди появлялись лишь эпизодически: три раза за всю историю, согласно подсказке локализованной Вики. Посему зрелище не только завораживало, но и тревожило, волновало, вызывало предчувствия. Серж понимал, что это душевное состояние вряд ли повторится, и наслаждался им, запоминая каждое мгновение.

Промурлыкал вызов. Топ-менеджер, на этот раз без визуализации. Серж вздохнул и, разумеется, ответил.

– Почтенный сударь Серж Ивановских?

– Слушаю вас, почтенная сударыня Авани Гопал.

– Я наблюдаю, почтенный сударь, что вы готовы к старту. Так ли это?

– Я готов к старту, почтенная сударыня.

– Стартовое окно откроется через шесть минут. Напоминаю, что во избежание непредвиденных травм и других осложнений пассажиру не следует покидать кресло в периоды ускорений. О продолжительности периодов вам сообщит бортовой комплекс управления и контроля. Я должна также проинформировать вас, почтенный сударь, что суммарной характеристической скорости, которую способен развить собственный двигатель шаттла, недостаточно для всех необходимых маневров до стыковки с базой «Саган-орбитальный», поэтому мы придадим вам начальное ускорение. Это также означает, что вы не должны пытаться внести изменения в перелетные алгоритмы комплекса управления и контроля, поскольку любое непродуманное вмешательство подобного рода способно привести к катастрофическому развитию ситуации. Подтвердите, что вы усвоили информацию.

– Я усвоил информацию, почтенная сударыня, – сказал Серж.

– Тогда чистого пути, почтенный сударь.

Слишком легко. Слишком просто. Тут Сержа осенило:

– Могу я задать вопрос?

– Да, почтенный сударь, слушаю вас.

– Почему вы не связались с моим куратором?

– Вы же знаете, варп-связь – очень дорогое удовольствие…

– Но если бы куратор отказал мне в изменении цели моей экспедиции, то вы получили бы премию, которая с лихвой покрывает стоимость услуг связи.

– Но если бы он одобрил ваше решение, то меня оштрафовали бы за нарушение конституционных прав дееспособного гражданина-избирателя.

Аргументы Авани звучали убедительно, но Серж все еще чувствовал некую недосказанность. Зная, что и этот разговор фиксируется, он решился на уловку.

– Вы опытный менеджер, почтенная сударыня, и наверняка просчитали все возможные последствия моего решения. Конечно, волеизъявление гражданина-избирателя для вас приоритетно, однако и буквальное соблюдение условий коммерческого контракта не менее значимо. Ведь вам предстоит еще отчитываться перед командованием Космофлота за нарушение утвержденного плана миссии. Неужели боязнь штрафа пересилила более твердую позицию при отчете?

Авани ответила не сразу. Она догадалась, куда клонит Серж, требуя от нее искренности.

– Скажем так, – наконец отозвалась она, – Космический флот тоже интересуется Саганом-2. Но, к сожалению, не столь активно, чтобы профинансировать полномасштабную исследовательскую экспедицию. Если у вас получится найти что-нибудь по-настоящему ценное, то ситуация изменится, за вами последуют другие. Вы удовлетворены, почтенный сударь?

Серж понял, что большего от топ-менеджера не добиться. Впрочем, и этого было более чем достаточно.

– В таком случае могу ли я рассчитывать на поддержку Космофлота в статусных вопросах?

– Да, почтенный сударь, вы можете обратиться к командованию Космического флота, если Академия планетологии по каким-то причинам захочет пересмотреть ваш статус исследователя.

– Тогда я полностью удовлетворен, почтенная сударыня, – заявил Серж. – Чистого пути.

Он и впрямь чувствовал себя победителем. Последние сомнения

отпали. Решение, которое ему самому несколько часов назад казалось спонтанным и плохо продуманным, вдруг обрело дополнительную мотивацию. Саганом-2, оказывается, интересуется флот! Интуиция не подвела. На этой захолустной планете он и впрямь может найти «космическое чудо»!

3

Прямоугольный терминал долговременной базы выглядел непроницаемо черным пятном на фоне ровно-синего свечения планеты. Серж знал, что ячейки терминала заполнены стандартными посадочными капсулами. Из праздного любопытства он, ткнув пальцем, активировал первую попавшуюся – в левом верхнем углу. Капсула замерцала в виртуале, выпустив сокращенный статус-бар: вместимость – три единицы, запас обеспечения – сто, заряд источника – сто, герметичность – сто.

Смысл существования базы «Саган-орбитальный» состоял в том, чтобы обеспечить спасение экипажа и пассажиров любого корабля Космического флота при выходе из варп-сфероида. В вековой истории межзвездной навигации хватало инцидентов, при которых возникала нужда экстренно покинуть корабль. Обычная эвакуация на шаттлах в ситуации, когда расстояние до ближайшего обитаемого мира исчисляется парсеками, закончилась бы фатально, поэтому на межзвездных трассах флот постепенно развернул долговременные базы, снабженные всем необходимым для жизнеобеспечения трехсот человек на протяжении геогода. Предпочтение отдавалось системам с относительно небольшими каменными планетами: даже если условия в таких мирах отличаются от земных, они все равно могут служить ценным источником ресурсов и убежищем для терпящих бедствие.

Система GR-16, или Саган, почти идеально соответствовала требованиям для размещения базы: пять планет земной группы, вторая из них находится в «поясе жизни» и покрыта водным океаном; центральное светило – звезда солнечного класса, но старше примерно на два миллиарда лет; космическое пространство вокруг сравнительно чистое, нет больших скоплений астероидов или комет, что, вероятно, связано с солидным возрастом системы. Поэтому сорок пять геолет назад GR-16 была включена в трассу Земля – Лаплас – Хокинг и здесь начался монтаж автоматизированной базы. Основой стал блок-терминал с трехместными капсулами, рассчитанными на однократную посадку на поверхность Сагана-2. Вокруг центрального стыковочного узла по схеме «ромашка» располагались шесть жилых блоков, обвешанных панелями фотоэлектрических преобразователей и теплоизлучающих радиаторов. Базу вывели на полярную орбиту Сагана-2, в местную картинную плоскость, чтобы обеспечить круглосуточный доступ к энергии светила. Сейчас база функционировала в «спящем» режиме, но даже так могла полностью удовлетворить нужды небольшой экспедиции исследователей или, допустим, команды ремонтников.

Что касается планеты, вокруг которой обращалась база, то теоретически ее можно было бы когда-нибудь заселить, однако Колониальная служба флота пока отдавала предпочтение мирам другого типа – таким, например, как Лаплас-3 и Хокинг-4. Планета Саган-2 отличалась от них в худшую сторону прежде всего размерами – она больше и массивнее Земли, что требовало колоссальных вложений для организации транспортировки грузов с поверхности в космос. Ее атмосфера обширнее, а давление на уровне океана превышает земное почти в полтора раза. Плюс к перечисленному процент содержания кислорода в атмосфере значительнее, чем на Земле, что угрожает потенциальным колонистам гипероксией, если они, конечно, рискнут выйти из герметичных помещений без специального скафандра с газосмешивающей или адсорбирующей системой. Получалось, что на Сагане-2 для колонизации пригодны исключительно возвышенности, поднимающиеся на пять-шесть километров над уровнем океана, но к таковым можно отнести лишь причудливый горный хребет поблизости от геометрического центра пангеи, а там, увы, иссушенная безжизненная пустыня.

Все эти сведения Серж почерпнул еще на Земле, когда готовился к рейсу и ему на глаза попалась статья о характерных признаках биотического кризиса на Сагане-2, его возможных причинах и вариантах развития. Поначалу кандидат-аспирант не заинтересовался старым миром, коих предостаточно и в ближайшем, и в дальнем звездном окружении, однако, находясь на борту «Косберга» и готовясь к первому в жизни варп-путешествию, обнаружил еще две свежие статьи, на этот раз посвященные феномену самозверя. Тут он задумался и запросил у Вики отчеты исследовательских экспедиций на планету. Оказалось, что большая часть собранной информации закрыта от свободного доступа авторской тайной Колониального Университета и собственно Колониальной службой Космического флота, поэтому пришлось довольствоваться реферативным изложением, но и общих выводов хватило, чтобы заставить Сержа усомниться, а так ли малоинтересен Саган-2, как о нем пишут.