Песнь сауриалов
Шрифт:
— Неважно, — резко ответил Путеводец. — Если оно здесь, в моем доме, я собираюсь прогнать его.
— Правильно, — без энтузиазма согласилась Оливия. — А если оно распылит тебя?
— В моей мастерской достаточно волшебства, чтобы уничтожить целую армию. Я создал здесь путеводный камень, — сказал он и начал отбрасывать камни.
Оливия вскарабкалась на кучу и начала крохотной лопатой выковыривать грязь и землю. Путеводец сломал рукоять, пытаясь использовать ее вместо рычага, когда они прокапывались через первую кучу камней, поэтому теперь ей могла воспользоваться только Оливия.
— Ты хотел сказать, — поправила она Барда, — что здесь ты изменил природу уже волшебного камня при помощи куска заколдованного парастихийного льда?
Путеводец удивленно посмотрел на нее.
— А откуда ты знаешь об этом? — спросил он.
— Эльминстер объяснял это суду арферов, когда я… проходила мимо, — сказала Оливия.
— Он объяснял? Ну, этот камень был одной из самых блестящих идей этого века, — сказал Путеводец, отбрасывая камни в проход. — Парастихийный лед намного холоднее, чем обычный, — объяснял он. — Он предохраняет путеводный камень от перегрева, независимо от того, сколько знаний или песен или заклинаний заключено в нем. Холод также позволяет камню искать заложенную мной информацию так быстро, как может человеческий мозг..
Оливия вспомнила, как однажды Путеводец сравнил свои память и голос с полированным льдом.
— В Элии ты использовал еще один кусок этого волшебного льда? — спросила она.
— Да, — ответил Путеводец. — Самые талантливые волшебники эпохи утверждали, что это невозможно, что это не сработает, но они ошиблись. Элия жива, и она никогда не забудет ничего из того, чему я научил ее. Она даже лучше путеводного камня, потому что может научиться новому без моей помощи. Она удивила даже Эльминстера, — похвастался певец.
— Я думаю, что она скорее нравится Эльминстеру, чем удивляет его, — сказала Оливия.
— Пусть тебя не обманывает поведение этого доброго дедушки. Элия — самое замечательное создание человека, которое когда-либо доводилось видеть Эльминстеру, и он понимает это. Она — постоянное напоминание о том, что я был прав, а он нет. Он всегда будет сожалеть о том, что отказал мне, когда я попросил его помощи, когда создавал первого барда.
Оливия сильно сомневалась, что Эльминстер сожалеет об этом. Она почувствовала, что тщеславие Путеводца начинает раздражать ее. Она проголодалась, устала, вся извозилась и достаточно сильно боялась того, кто обрушил потолок. Путеводец не смог понять, какую угрозу представляет Кайр, и Грифт поплатился за это. Оливии не хотелось стать случайной жертвой в ходе возвращения Барда домой. Она решила, что пора нанести удар по его самолюбию, вернуть его к реальности и заставить отправиться поближе к цивилизации.
— Ну, а что случилось с первым твоим певцом? — спросила Оливия.
— Я был неосторожен, — ответил Путеводец, спихивая большой камень. — Я вставил заколдованный лед слишком быстро, и он взорвался.
— Это ты рассказал Эльминстеру. А что произошло на самом деле? — спросила Оливия.
— А зачем мне лгать Эльминстеру? — спросил Путеводец, не отрицая что на самом деле все было несколько иначе.
Оливия усмехнулась.
— Я пойму, когда ты расскажешь мне, что произошло, — ответила она.
— А откуда, ты об этом знаешь, девочка Оливия? — беззаботным голосом спросил певец, хотя хафлинг была уверена, что он нервничает.
— Я знаю, что Шут выжил, — сказала Оливия, — и хотя он выглядел совсем как ты, он оказался совсем не таким исполнительным ребенком, как Элия. Он не захотел заняться музыкой, а предпочел магию.
Путеводец прекратил работу и, отойдя от завала, посмотрел на Оливию с удивлением, а, может, даже и со страхом.
— Как ты узнала? — выдохнул он. Оливия села на камень, положила лопату, сняла перчатки и попыталась вытащить из волос комья грязи.
— Ничего особенного. Я случайно встретилась с ним, с Шутом, я имею ввиду.
Подняв глаза к потолку, Путеводец пробормотал «Удача хафлингов», слова прозвучали как ругательство.
Оливия рассмеялась.
— Но ты же не веришь в эти глупые суеверия?
Путеводец прислонился к стене.
— Конечно, да. Ты живое доказательство. Почему, ты думаешь Кассана и Фальш так сильно хотели заставить тебя пойти против Элии?
Оливия прищурилась. Ей было довольно неприятно даже вспоминать, как близко она была к тому, чтобы предать Элию, Акабара и Дракона.
— Потому что они ненормальные садисты, — резко ответила она, — они хотели узнать, насколько им удастся запугать меня.
— Правда в том, что они боялись тебя. Ты и твоя раса никогда не следуете правилам. Вы всегда импровизируете. Ты расстроила все их планы одним своим поступком и удачей хафлингов. Я начинаю понимать, что они должны были чувствовать, — со смущенной улыбкой сказал Путеводец. — А что ты имела в виду, когда говорила, что «случайно встретилась» с Шутом? — с интересом спросил он.
Внезапный интерес Путеводца к ее удаче заставил Оливию нервничать.
Говорить об удаче — плохая примета.
— Скажи мне сначала, что пошло не правильно, когда ты создавал Шута? — спросила Оливия. Путеводец пожал плечами.
— Он не хотел петь. В тот раз со мной были два ученика, Кирксон и Мэйрайя.
Шут убил Кирксона и ранил Мэйрайю, потом он убежал. Когда я закончил оказывать помощь Мэйрайе, его уже было не найти. После этого арферы вызвали меня на суд и сослали. Все эти годы я пытался найти Шута с помощью магического взгляда, но его закрывала волшебная защита.
— Это ты назвал его Шутом?
Лицо Путеводца помрачнело.
— Это была ошибка Кирксона, — сказал он. — Грубая шутка, чтобы досадить мне. Он как-то сказал существу, что это его имя, и другого он уже не принял.
— А как ты хотел назвать его?
— Я еще не решил.
— Не решил как или не решил дать ему имя или нет? — спросила Оливия.
Путеводец выглядел удрученным.
— Я дал имя Элии, — сказал он.
— Элия. Замечательное имя, — ответила Оливия. — Не могу понять, зачем ты солгал Эльминстеру.