Песнь серебра, пламя, подобное ночи
Шрифт:
Это зрелище вызвало воспоминания о падающем, как пепел, снеге, о красном бьющемся сердце, истекающем кровью под мелодию сломанной лютни. Это было нечто невероятное.
Хин помог ей встать, обняв ее талию и поддерживая за локти, а после наполовину спотыкаясь, наполовину волоча, повел ее по коридору. Мир ускользал, как если бы она выпила слишком много чашек ликера.
Они ворвались в комнату цветов персика. Парень замедлил шаг и повернул ладонь к окнам. На этот раз Лань не моргнула.
Хин выводил пальцем плавные штрихи в воздухе. Движение
Она наблюдала за нанесением последней черты: круг, охватывающий неизвестный ей знак. Как только конец встретился с началом, по комнате прокатилась ударная волна.
Стекло разлетелось вдребезги, а осколки, описав в воздухе дугу, посыпались вокруг них дождем.
Тогда парень повернулся, чтобы посмотреть на нее. В этот момент его глаза завладели миром Лань.
– Если хочешь жить, – тихо сказал он, – придется пойти со мной.
Если хочешь жить. Выбор, казавшийся таким очевидным, внезапно перестал быть таковым. Лань подумала о скрюченном, разорванном теле своей лучшей подруги. Услышала доносящиеся откуда-то из коридора крики втянутых в эту бойню певиц. Все они были цветами, унесенными зимней бурей.
Хотела ли она жить? Скольких жизней стоила ее собственная?
– М-мои друзья… – Ее голос был тихим и жалким.
Мама однажды сказала ей, что, став взрослой, она будет защищать тех, кого любит.
Вместо этого она позволила им всем умереть.
Взгляд хина был жестким, непреклонным, а его хватка на ее талии крепкой.
– Ты ничего не сможешь для них сделать, – продолжил он тем же ровным, отрывистым голосом. – Они мертвы.
В коридоре послышались шаги.
Хин посмотрел на дверь позади них.
– У нас мало времени, – сказал он и решительным прыжком взобрался на подоконник. Пока они балансировали на нем, улицы внизу казались далеким потоком призрачных огней и размытого движения.
– Подожди. – Он притянул ее ближе к себе. Одной рукой придерживая ее за талию, другой он осторожно, чтобы не задеть ран от осколков фарфорового чайника, сжал ее запястье. Лань напряглась, вспомнив, как посетители чайного домика тянули к ней свои похотливые ручонки.
Прикосновение этого парня было легким и вежливым, а его пальцы – теплыми.
Краем глаза Лань увидела фигуру, появившуюся у раздвижных дверей комнаты цветов персика.
Девушка повернула голову, чтобы оглянуться. Последним, что она увидела, был таивший в себе обещание зимний взгляд королевского мага Элантии.
Он найдет ее.
И поступит с ней так же, как поступил со всеми, кого она любила.
Мир накренился, а затем они начали падать.
6
Практики, подозреваемые в использовании любой формы демонических сил, должны быть подвергнуты допросу, наказанию или смертельной казни от имени Императорского двора.
Цзэнь не был готов к подобному.
Поначалу практика представляла собой деликатное взаимодействие между миром природы, духов и древними шаманами каждого из Девяноста девяти кланов. Объединение кланов в Первое царство и установление относительного мира и экономического процветания породили бесчисленное количество практик. Ценность образования росла, а вместе с ним возникли Сто Школ. Искусству практик обучался любой, кому повезло родиться с талантом контролировать ци, естественный поток энергий в мире. Ци существовал повсеместно, но мог быть использован лишь немногими избранными.
Но учителей и учеников Ста Школ, с их разнообразными практиками, объединяло одно: практик должен был работать в гармонии с потоком мирских энергий вокруг него и при необходимости взывать к ним. Баланс и гармония являлись ключевыми принципами этого Пути.
Практика не предназначалась для использования во вред.
Даже когда Срединное царство под императорским контролем пыталось обуздать практику, даже после того, как Последнее царство уничтожило Девяносто девять кланов и вычеркнуло практики из истории, подобный образ мышления все еще оставался в основе культуры Хин. Возможно, именно поэтому оставшиеся практики, служившие при Императорском дворе и в Армии императорских Драконов, так легко проиграли королевским магам Элантии.
Цзэнь считал себя преданным последователем искусства практик, но он нечасто выпадал из окна трехэтажного здания. Это требовало определенной импровизации.
К сожалению, он относился к тем, кто строго следовал правилам и совсем не любил импровизировать.
Воздух свистел в ушах, девушка кричала, а небо и звезды в беспорядке кружились у него над головой. Цзэнь вскинул руку и потянул за укоренившиеся в его сознании за годы учебы и практики нити печати, сплетая воедино ее штрихи. Это заклинание привязало их к деревянному балкону наверху и помогло не столкнуться со стремительно приближающейся землей.
Они замедлились, как только он закрыл печать. Земля поднялась им навстречу, приземление получилось жестким, но не смертельным.
Цзэнь неуклюже выпрямился. Рядом с ним, распростершись, на улице лежала девушка. Полы ее скромного платья для выступлений расстелились поперек дороги, привлекая взгляды прохожих. Она лежала неподвижно, как будто и не собиралась вставать.
В любом другом случае Цзэнь не стал бы раскрывать свою личность певичке, работающей по контракту в каком-то высококлассном борделе элантийской крепости.