Песнь серебра, пламя, подобное ночи
Шрифт:
Но обычные певички не убивали элантийских солдат за долю секунды. Цзэнь почувствовал заметную только опытным практикам волну ци, она зародилась на нижнем этаже и пронеслась по чайному домику. Ци, полная теней и мрака, энергия инь без баланса.
Та самая ци, по следам которой он шел от лавки старика Вэя, та самая энергия, чей поток стал слишком слабым, чтобы он мог отследить его в переполненном посетителями чайном домике.
Проблема заключалась в том, что эту ци почувствовал не только он. Наверху в разбитом окне появилась тень, свет фонаря окрасил ее бледную броню в красный
Запах горящего металла сдавил Цзэню горло.
Магия. Элантийская металлическая магия.
В то время как практики хин заимствовали энергию ци у элементов природного мира, элантийские маги для создания своих заклинаний использовали металлы. Насколько Цзэнь знал, у каждого металла имелись свои сильные и слабые стороны, а элантийские маги рождались привязанными только к одному виду, который после носили на предплечье.
Цзэнь предполагал, что очень не многие обладали способностью работать сразу с несколькими металлами.
Охотившийся на них маг принадлежал к редкому классу, известному как Сплав. Чем больше металлических браслетов носил Сплав, тем большим количеством металла он мог управлять и тем более могущественным считался.
Предплечье этого мужчины было радугой из руд. У Цзэня не имелось никакого желания встречаться с ним в бою, особенно с грузом в виде девушки, которая разбила фарфоровую чашку о его голову.
Цзэнь сделал несколько штрихов. Вихрь теней, подобно черному пламени, вырвался из его печати, затуманил пространство вокруг, тем самым скрыв их из виду. Этому трюку Цзэнь научился у мастера, служившего императорским ассасином.
Он повернулся и поднял девушку за подмышки. Оставались вопросы: ее происхождение, например. Все выжившие практики Хин, насколько Цзэню было известно, уже нашли убежище в его школе. Но он мог допросить незнакомку позже. Прямо сейчас было крайне важно не позволить элантийцам забрать ее, чтобы не превратить девушку в еще одно оружие, которое они могли бы использовать, чтобы получить доступ к хинской практике.
Цзэнь провел большим пальцем по шрамам на своих ладонях – движение, за все эти циклы ставшее привычкой. Лучше бы девушке умереть, чем пройти через то, что они собирались с ней сделать.
– Нам нужно уходить, – сказал он. Вокруг них кричали окутанные черным дымом люди; не пройдет и двух минут, как сюда прибудут патрули. – Пожалуйста. Постарайся…
Он услышал свист металла позади слишком поздно.
Цзэнь повернулся, мелькнул блеск клинка, за которым последовала жгучая боль в боку. Он резко выдохнул, от неожиданности у него подогнулись колени. Когда он приложил руку к животу, та была теплой и влажной от крови.
Цзэнь сразу понял, что клинок был отравлен, покрыт каким-то элантийским металлическим заклинанием, которое начало неумолимо распространяться по его венам. Возможно, эссенция ртути, мышьяка или сурьмы.
Разум Цзэня затуманился, когда маленькие, но крепкие руки обвились вокруг его талии. Он почувствовал, как его руку перекинули через костлявое плечо, шелковистые волосы коснулись его подбородка. Среди аромата горящего металла и горькой крови мелькнули нотки лилий.
С некоторым трудом Цзэню удалось сфокусировать свой взгляд. Девушка тащила его по Дороге короля Алессандра. Призрачный свет расплывался; пот стекал по щекам, пока мир Цзэня сотрясался от стука его собственных шагов. Его удерживало в сознании только ощущение рук девушки вокруг его талии и аромат лилий, плывущий в тумане, окутывающем разум.
Постепенно прохожих и магазинов становилось все меньше, а дороги темнели, по мере того как угасал свет фонарей.
Шлепая ботинками по грязи, они свернули на узкую боковую улочку. Воздух пропитал резкий запах отходов и нечистот… вперемешку с соленым привкусом океанских вод.
Девушка наконец замедлила шаг. Цзэнь обрадовался, когда она прислонила его к стене. Жжение в боку несколько ослабло с расстоянием, которое теперь отделяло их от элантийского мага. Чем дальше маг, тем слабее действие его заклинания… или тем более могущественным он должен быть, чтобы оно не спало. По крайней мере у элантийской магии имелся хотя бы один общий принцип, который работал и на практиках Хи. Пугало то, как мало горстке выживших практиков удалось разузнать об элантийской работе с металлами за двенадцать долгих циклов.
Цзэнь поднял дрожащую руку, чтобы вытереть пот со лба, но на ладони осталась кровь. Он озадаченно моргнул, силясь понять, откуда та могла взяться, а когда вспомнил, едва не рассмеялся.
Девушка разбила о его лицо чайную чашку.
– С вами все в порядке, господин?
Ее голос был подобен песне: звонкий, как серебряные колокольчики, чистый, как безмятежное небо. Цзэнь поднял глаза и увидел, как она пристально на него смотрит. Лунный свет окутывал ее бледный, как пролитое молоко, наряд. Хотя ее волосы стали мокрыми от пота, эта девушка была прекрасна. Еще в чайном домике он не мог не отметить ее красоты. Изогнутые над острым подбородком губы, темные ресницы, обрамляющие глаза, уголки которых были приподняты как при улыбке. Эти глаза в данный момент изучали его так же внимательно, как и он изучал ее.
Цзэнь отвел взгляд.
– Да, – сказал он хрипло. – Спасибо.
Она перевела дыхание и отступила назад.
– Значит, вы не придворный пес.
Цзэнь устало посмотрел на нее:
– Разве я похож на того, кто работает на правительство Элантии?
Девушка приподняла брови и окинула его медленным, оценивающим взглядом от кончиков лакированных ботинок до сшитого в элантийском стиле плаща.
Цзэнь покраснел. Верно. Он был одет точь-в-точь как придворный пес. Как самый настоящий предатель.
– Как вы это сделали? – Ее тон изменился. Девушка, чье лицо наполовину скрывала тень, пристально наблюдала за ним. – Все эти дешевые трюки со светом, огнем и разбитыми стеклами…
– Это не дешевые трюки, – прервал Цзэнь. Глаза девушки блеснули, но больше она ничего не сказала. – У меня тоже есть вопросы, – парировал он, – например, как певичке из чайного домика удалось убить высокопоставленного элантийского Ангела?
С таким-то количеством инь в энергии, что ты используешь.