Песнь Шеша
Шрифт:
Булат замолчал, переводя дыхание и Рогнар, не выдержав, поторопил отца севшим голосом:
— И что случилось?
— Любимец Тифона, Агис, бывший ему как сын, избалованный и ни в чем не знавший отказа, решил, что может пожелать мою дочь и все согласятся с этим. Тифон, наплевав на все моральные принципы, всего за день до свадьбы просил руки Климены для своего любимого помощника, даже не обладавшего приличным титулом. Никто, выскочка без права голоса! Разумеется, я отказал ему, но жалею, что в слишком мягкой форме и при этом не выгнал сразу за порог. На следующий день мою Климену похитили, ее невозможно было найти, исчез и Агис. Конечно, заподозрив ужасное, я искал дочь и этого ублюдка везде, где только мог. Предъявить что-то Тифону не было возможности, прямых доказательств вины его любимца у меня на руках не было. А он сам наотрез отказался вмешиваться, сказав, что предпримет какие-то шаги только в том случае, если появиться сама Климена и укажет на виновника.
Догадываясь, чем все это могло закончиться, я молчала. Это было так похоже на деда, сознательно запустить все дело и вмешаться только тогда, когда ничего поменять уже было нельзя.
— Моя дочь появилась через три месяца, в ссадинах, в рубцах, оголодавшая и беременная. Что с ней делал Агис, она так и не смогла сказать, только плакала, и спустя многие годы речь к ней так и не вернулась. А я знал, что этот мерзавец приполз обратно ко двору Великого князя и просил у него защиты, каялся. Тифн прстил этого ублюдка, принялся уговаривать тдать за нег дчь, тем блее на была уже на снсях. Я тказал, умляя в свою очередь отдать Агиса для честног суда. Пусть нас бы судили сами бги, я был готов к этому! Но Тифон тогда только рассмеялся и сказал мне, что мы никто.
Как ни горько это было осознавать, но это и впрямь был Тифон, именно эти черты я не редко замечала у него. Как я могла оставить дом на его попечение и уйти? сли бы я только могла догадаться об истинном положении вещей!
— Климена родила мальчика в положенный срок, явился Перкунас, до этого я никогда не видел бога воочию и так близко, а он был очень недоволен. Перкунас сказал, что в семь лет мальчик сможет сделать свой выбор: кем ему быть, драконом или волком. И что раз я не уберег собственную дочь и сделанный нам подарок, то могу не рассчитывать на этого ребенка.
Я едва слышно прошептала:
— Он забрал мальчика?
Булат кивнул:
— Да и что с моим внуком, я не знаю до сих пор. Старшая сестра Рогнара после этого случая окончательно сошла с ума и в какой-то момент мы не доглядели: она покончила с собой. Говорят, ваш Шеш исполнил ее последнюю просьбу и проклял вас, чтобы больше никто из драконов не мог больше осквернить мир.
— И после этого вы решили уничтожить не только драконов, но даже воспоминания о нас? Я понимаю, что вы пережили, но чем вы отличаетесь от Тифона и Агиса? Я знаю, что этот он погиб в Последней войне!
Булат, не ожидавший подобного обвинения в свой адрес, дернулся от моих слов, как от удара:
— Нет, я ведь понимал, что нельзя судить всех только из-за одного гнилого корешка! Я не знаю тех оборотней, что участвовали в заговоре против вас и рассказываю все это не для того, чтобы оправдаться. Мне уже давно плевать, кто и что думает. Последняя война началась через двадцать лет после этого случая, после того, как у меня родился сын, о котором я уже и не мечтал. А кто и что мстил вам — думай сама, причины для этого были. Вас прокляли только из-за Тифона, не пожелавшего вмешаться, потому что считает всех вокруг лишь приложением к своей короне. Когда вы умирали, я хотел вам помочь, но Великий Князь отказался от моих отрядов. А потом собрал жалкие остатки своего племени, которые уже не могли поднять голову на своего господина, и увел их подальше от правды, в Дивногорье. Именно он повинен во всем, что с вами случилось.
Я бы ни за что не поверила этим словам, но ведь оборотень прав, Тифон очень ревностно относился к своему положению правителя. Ведь даже если взять дар вдыхать душу в камень, дед запрещал не только читать об этом, зарыв свою библиотеку, но и думать, что я тоже когда-нибудь смогу это делать. Он ведь не искал меня потом, когда я ушла. Наверно думал, что мне захочется его сместить.
Не смотря ни на что, я все равно безумно скучаю по Тифону, поскольку больше у меня никого нет. Но это не значит, что я не сделаю то, что должна. Заметив перемены в моем настроении, Булат вновь улыбнулся:
— Так ответь мне, княжна, придет ли Тифон за тобой?
Как будто в этом есть какой-то смысл.
— Ты ведь сам сказал, что нельзя судить обо всех лишь по одному гнилому корню. Если не придет он, придут другие драконы, я не прячусь. Они знают, что я вернулась к ним.
Ожидая от меня более скомканного ответа, оборотень взбесился, видя, что меня не трогает его речь.
— Вижу, ты такая же не пробиваемая гордячка, как и твой дед. Что ж, пусть приходит, срок на это два дня, а я, наконец, получу то, о чем мечтал долгие годы. Успокоение!
Рогнар, метая тревожные взгляды то на меня, то на отца, напомнил ему о выкупе:
— Ты определился с ценой?
— Да, в первую же минуту, как увидел ее. Цена очень проста: ее голова. Княжну повесят как собаку через два дня на помосте, который начнут строить прямо завтра с утра.
Не такого ответа ожидали оборотни: Рогнар нахмурился, Радий смотрел на Великого Кнеза так, словно впервые видел его. Меня же его слова нисколько не тронули: утром меня уже здесь не будет.
— Но ты ведь ее отпустишь, если через два дня придет Тифон?
— Нет, — казалось, вопрос сына удивил правителя, — у него было много времени, чтобы изменить положение вещей и ответить за все, что им же было сделано. А сейчас уже поздно что-то менять. сли он успеет, то получит возможность извиниться перед своей внучкой, что именно ей выпала судьба стать платой за все деяния.
— Нo он ведь не придет, а вместо него вполне может прийти войско, — попытался кнез образумить отца хотя бы этим, — не следует так рисковать.
— Пусть приходят, быстрее очистим земли от войск его величества Артанейна.
Услышав это, я качнула головой:
— Вы для этого пришли сюда?
— Что княжна, интересно? Впрочем, тебе не помешает это узнать. Герцогство Тьялирр стоит на заповедных Перкунасом Белых землях, истоков нашего народа. Они питают нас, делают сильнее, выносливее, здесь мы будем непобедимы.
На это я чуть было не рассмеялась, сдержавшись лишь в последний момент:
— Никогда не слышала о заповедных Белых землях. Суд по тому, что поднимать мятежи вы начали не так давно, то эта информация и для вас явилась новой. Что, вам об этом лично Перкунас рассказал?