Песни народов Северного Кавказа

Автор неизвестен

386. ПЕСНЯ О ГАМЗАТЕ

Подымемте песню большой старины, Как были гехинцы Гамзату верны. За Терек ушли от погони, И лодками стали их кони. Нагайки их веслами стали, Шли кони, пока не устали. Тогда, окруженны врагами, Гехинцы легли за стогами. «Сдавайтесь!» — враги им кричали, Их пули в кольчуги стучали. — «Довольно сверкать вам очами, Нет крыльев у вас за плечами, Чтоб в небо взлететь бы ретивым, Когтей нет, чтоб в землю уйти вам!» Вскричал им Гамзат: «Вы забыли, Что крымские ружья — нам крылья, Что когти нам — шашки кривые, И мы не сдадимся живые!» Вскричал тут Гамзат муталимам: «Сражайтеся неутомимо! А вы, перелетные птицы, В Гехи полетите проститься. За нас долетите проститься, Скажите, как стали мы биться, Скажите красавицам ясным, Что умерли мы не напрасно, Что плечи свои не согнули, Поставив, как стены, под пули. Лежим на Черкесском холме мы, Недвижны, в крови мы и немы. Мы

голые шашки сжимаем, К нам волки приходят, хромая. И вороны к нам налетели, Не сестры поют нам — метели. Скажите народу вы, птицы, Что нами он может гордиться…» И бросились в бой муталимы, Сражался неутомимо. Так пали гехинцы, Гамзату верны, У Терека пенистой, вольной волны.

387. ПЕСНЯ АБРЕКА

Если бы вдруг я Горе излил, Если б на луг я Слезу обронил, Знаю, печаль моя землю сожгла бы И на равнине трава не росла бы. Если бы в песне Я горе излил, В реку бы если Слезу обронил, То от соленой слезы и от горя Сразу река превратилась бы в море. Там, где скитаюсь я, Нету еды, Там, где скрываюсь я, Нету воды. Я пробавляюсь дубовой листвою, Пью-напиваюсь росою скупою. Сплю я в далеких Звериных углах, Глина под боком, Пенек в головах. Я по ночам засыпаю в тревоге, Сплю и завидую зверю в берлоге. Я, о проклятье, Совсем одинок. Милые братья, От вас я далек. Голод и холод в далеком краю Отняли силу былую мою.

388. ПЕСНЯ ЗАЩИТНИКОВ РОДНОГО АУЛА

Всюду от дыма и пламени тьма И залиты камни кровью, И нищие наши пылают дома, Что строили мы с любовью. Сегодня на улицах наших прямых Людские снуют вереницы, И негде стоять, оттого что на них Так много людей суетится. Недавно в дома пришедшие к нам Наши любимые жены Называют по именам Нашу родню смущенно. Вы слышите: плач над селеньем стоит, Люди плачут на свежих могилах, И плачут малые дети навзрыд, Ища матерей своих милых. И женщины в этот нерадостный час В наши угрюмые лица Глядят и тех выбирают из нас, Кем смогут потом гордиться. Ужели заклятых наших врагов Мы нынче осилить не сможем? Ужели проклятых наших врагов Сегодня не уничтожим? Ужели мы сабли не обагрим Вражеской кровью алой? В сердца их бесчестные не вонзим Хенапинских наших кинжалов? Взберитесь скорей на Черкесский хребет, Взгляните скорей на дороги. Там пыль не дымится ль, не виден ли след, Не видно ли там подмоги? Сейчас долгожданной подмоги мы ждем, Ее мы дождемся и вместе Пойдем напролом, испугаем огнем Врагов, у которых нет чести. А тот, кто боится за шкуру свою, Пусть в этом признается честно. Тому ж, кто готов отличиться, в бою Найдется достойное место. Спасем, защитим мы народ свой и род, Селенья родимого края. Нас сколько б ни пало, победа нас ждет. По седлам, герои! Поскачем вперед, Коней через стены бросая.

389. Я СРАЖАЛСЯ С ВРАГАМИ

«Как ни люблю я тебя, мой родной, Быть не могу я твоею женой: Старая бабка моя бесновата, Мне говорит, ты худой, как лопата». «Не солгала твоя бабка проклятая: Что же мне делать, худой, как лопата, я. Часто случалось бросаться мне в Терек, С нашего плыл я на вражеский берег». «Как ни люблю я тебя, мой родной, Быть не могу я твоею женой: Дед о тебе говорит мне сурово — Кашляешь, грудь, мол, твоя нездорова». «С дедом твоим понапрасну не спорю я. Много познал и гонений и горя я. Счастья не знал я, лишился я сил, Грудь надорвал я, нутро застудил». «Как ни люблю я тебя, мой родной, Быть не могу я твоею женой: Братья не любят тебя и бранятся: „Плечи его никуда не годятся!“» «Нет, не оспорю их верные речи я. В тяжкой борьбе повредил свои плечи я. Часто за них, если были бои, Прятались робкие братья твои». «Как ни люблю я тебя, мой родной, Быть не могу я твоею женой: Сестры ругают тебя при народе: „Ноет в боку у него по погоде“». «Правы и сестры твои нехорошие, — Бок надорвал я тяжелою ношею. В битве со страху лишившихся ног Братьев твоих на себе я волок».

390. ПЕСНЯ ВРЕМЕН БОРЬБЫ ВОЛЬНЫХ ГОРЦЕВ С ФЕОДАЛАМИ

Мы родились той ночью, Когда щенилась волчица, А имя нам дали утром, Под барса рев заревой, А выросли мы на камне, Где ветер в сердце стучится, Где снег нависает смертью Над бедною головой. Но поля ты там не встретишь, Не будешь овец пасти ты. Мы дрались с врагами жестоко, Нас не одолели князья. Как ястреба перья, уступы Рыжеют, кровью покрыты, Мы камни на них уронили, Но честь уронить нам нельзя. И мы никогда не сдадимся, Накинем ветер, как бурку, Постелью возьмем мы камни, Подушками — корни сосны. Проклятье князьям и рабам их, Собакам лохматым и бурым, Их кровью заставим мочиться, Когда доживем до весны. Костры мы поставим в пещерах И наших шашек концами Усилим огонь их, и пулями Пробитые башлыки Накинем на сыновей мы, Пускай они за отцами С князьями схватятся в битве, Когда умрут старики. А наши любимые скажут: «Мы ждали с набега так долго, Я ждала — и вот я целую, — Я ждала, не смела устать, Я даже тогда целовала б, Когда бы уста, как у волка, В крови его были б враждебной, Но я б целовала в уста. Я дам ему рог с аракою, Айрану и турьего мяса, Я косы отрежу, чтоб косы Пошли на его тетиву, Сама наточу ему шашку, Когда он уснет, утомяся. А если он ранен, и стонет, И кровью он моет траву, — Спою ему песню, и песней Заставлю рану закрыться, Напомнив о том, что весь род его Вольный и боевой, О том, что родился он ночью, Когда щенилась волчица, Что имя сыскали утром, Под барса рев заревой».

391. ПЛАЧ О ПОГИБШЕМ В БОЮ С ДЕНИКИНЦАМИ

Если море синее в чернила превратится, Если станет облако большим листом бумажным, — Всё равно словам не уместиться на страницах, Да и слез не выплакать о юноше отважном! И пускай вершины гор надвинутся высокие, Ветви гибкие колышутся от гнева! Пусть опять всплывают в памяти те дни далекие, Грудь сжимается от грустного напева! Лишь начну рассказ о гибели любимого, Слышу сердца частые удары. И горит, горит щека, слезой палимая! Горе матери героя, горе старой! К вам в аул пускай течет, блестя, слеза моя, Престарелые родители героя! Не забыл народ чеченский партизана, Не забудется и время боевое! Не утешит вас письмо мое печальное. Горе матери и боль жены едины! Вижу я отсюда и селенье ваше дальнее, Ваши благородные седины! На столе передо мною облик милого, Снимок сделан был по вашему заказу! На портрет его смотреть уже не в силах я! Вот он — улыбающийся, остроглазый! Хорошо сидит на нем шинель походная, И надвинута папаха низко. Вот рука его, по-зимнему холодная, Возится с винтовкою австрийской. Вспоминаю дни сражения великого. Вот она, тоски моей причина: Светлый лоб его — по милости Деникина — Красная пересекла морщина… Пусть лежит на вас проклятье, банды белые! Вы со смертью и насилием дружили. Подожгли со всех сторон селенье целое И родителей наследника лишили! Вороны вам выклюют глаза несытые, Кожееды искромсают спину. Старики вам не простят вовек убитого — Милого единственного сына! Весь аул запомнил облик юноши, И его прославят поколенья. Вся Чечня сложила песнь о юноше: «Смелость льва и быстрота оленя…» Я себе скроила, сшила платье темное, Я ношу его, как знак моей печали. Не одна я со своей тоской огромною — Ведь со мной портрет, что вы прислали. И на этом прерываю я послание. Больше я перо держать не в силах. Навещу родной аул весною раннею, Навещу любимого могилу!

392. ПЕСНЯ ОБ АСЛАНБЕКЕ

Ленин — друг наш — призвал великанов земли Ополчиться на тьму вековую. Великаны земли весь народ повели, Чтоб разрушил он тьму вековую. Этот клич услыхал Асланбек издали, Ненавидел он тьму вековую! И за ним ингуши и чеченцы пошли, Ополчившись на тьму вековую. Богатеи с царем были тьмой вековой, Но столкнул их народ — и упали! Генералы тогда страшный подняли вой: «О, как низко теперь мы упали!» И пошли к англичанам покорной толпой, На колени пред ними упали: «Помогите! Вступите вы с Лениным в бой, Чтобы вы, как и мы, не упали!» Англичане пришли с генералами к нам, Победить они думали горцев. Но хвала нашим мудрым и храбрым вождям: Эржкинез оказался у горцев! И джигитов повел Эржкинез на врагов, — Англичане бежали от горцев! Научившийся мужеству большевиков, Асланбек был героем у горцев! Снова белая в горы ворвалась беда, — Кликнул клич Асланбек Шерипов, И возглавил отряд партизанов тогда Молодой Асланбек Шерипов. «Путь у горцев один — это ленинский путь! — Так учил Асланбек Шерипов. — И, как реки, нельзя нас назад повернуть»,— Говорил джигитам Шерипов. Уничтожить врага ты всегда поспевал, Молодой Асланбек, я помню! Сколько раз я тебе свои песни певал, Им внимал Асланбек, я помню. И любовь к трудовому народу твою, Молодой Асланбек, я помню… И печальную весть, что погиб ты в бою, Молодой Асланбек, я помню… Против рабства былого пошел Асланбек, И сразили враги Асланбека. Но свободен и счастлив теперь человек, — Стала жизнью мечта Асланбека. Золотой наступил в нашей родине век, Стала садом страна Асланбека. В сердце каждого горца живет Асланбек, Не забудут в горах Асланбека!

393. ПЕСНЯ О ЛЕНИНЕ

1

Просо от засухи не колосится, Градом побитая гибнет пшеница, Ярмо заставляет быка наклониться. Засухой, Градом, ярмом Был царь. Богатым и сытым давал он свободу, Работать на них приказал он народу, В тюрьму превратил он любимую родину. Неравенство, Гнет И тюрьму Дал царь. Жажду свою нашей кровью питая, Тьмой раньше срока глаза ослепляя, Жить и надеяться нам не давая, Смерть, слепоту, Нищету Нес царь.

2

Боль наших душ в свою душу вместивший, Солнцем высоким людей осветивший, Право на жизнь беднякам подаривший, Встал могучий Ленин. Как храбрый охотник, идущий по следу, Правде великой добыл он победу И, сбросив царя, нам о счастье поведал, Наш великий Ленин. После зимы он как ветер весенний, Миру дающий тепло и цветенье, Людям несущий освобожденье, — Наш сияющий Ленин.

394. ВЕЛИЧАЛЬНАЯ ЛЕНИНУ

Как трава росли мы, Нас взрастили горы… Жаль, что родились мы В тягостную пору. Будто за решеткой Наша жизнь была, Жили под крылами Царского орла! Как туман, что вьется, Что ползет по взгорьям, Так нас издалека Царь опутал горем. Не дарил он горцев Милостью своей, Даже не считал он Горцев за людей. У богатой знати Царь искал опоры, Он дарил ей земли, И леса, и горы. Стражник и чиновник Не сидели зря: Чтоб урвать побольше — Славили царя. Пиром жизнь была их, Сладко пили, ели, Пьяные от счастья Богачи жирели. И на них трудилось Множество людей… Не было от века Времени лютей. Как над миром сумрак Черной ночи вьется, Так и царь свет солнца Застил инородцам. Как заря приходит В хаты мирных сел, Так великий Ленин В этот мир пришел. Как вздымает утро Солнце над горами, Так и поднял Ленин Алый стяг над нами. И как разгоняет Вихрь в полях туман, Так рассеял Ленин Ложь, грабеж, обман. Новое настало Молодое время, С бедняков он скинул Тягостное бремя. И от нас бежала Вечная нужда, Ленин не оставил От нее следа. Начертал законы Он своей рукою, Бедных землепашцев Наделил землею, Встал к станку рабочий, Как хозяин встал… Право, волю, долю Ленин горцам дал.