Песни

Алешковский Юз

Сегодня яйца с треском разбиваются, и душу радуют колокола. А пролетарии всех стран соединяются вокруг пасхального стола.Там красят яйца в синий и зеленый, а я их крашу только в красный цвет, в руках несу их гордо, как знамена и символ наших радостных побед. Как хорошо в такое время года пойти из церкви прямо на обед, давай закурим

опиум народа, а он покурит наших сигарет.  Под колокольный звон ножей и вилок щекочет ноздри запах куличей, приятно мне в сплошном лесу бутьшок увидеть даже лица стукачей. Все люди — братья! Я обниму китайца, привет Мао Цзэдуну передам, он желтые свои пришлет мне яйца, я красные свои ему отдам. Сияет солнце мира в небе чистом, и на душе у всех одна мечта: чтоб коммунисты и империалисты прислушались к учению Христа. Так поцелуемся давай, прохожая! Прости меня за чистый интерес. Мы на людей становимся похожими. Давай еще!.. Воистину воскрес!

¹⁹⁶⁰

СОВЕТСКАЯ ЛЕСБИЙСКАЯ 

Герману Плисецкому

Пусть на вахте обыщут нас начисто, пусть в барак надзиратель пришел, Мы под песню гармошки наплачемся и накроем наш свадебный стол. Женишок мой, бабеночка видная, наливает мне в кружку «Тройной», вместо красной икры булку ситную он намажет помадой губной. Сам помадой губною не мажется и походкой мужскою идет, он совсем мне мужчиною кажется, только вот борода не растет. Девки бацают с дробью «цыганочку», бабы старые «горько!» кричат, и рыдает одна лесбияночка на руках незамужних девчат. Эх, закурим махорочку бийскую, девки заново выпить не прочь — да, за горькую, да, за лесбийскую, да, за первую брачную ночь! В зоне сладостно мне и не маятно, мужу вольному писем не шлю: и надеюсь, вовек не узнает он, что я Маруську Белову люблю!

¹⁹⁶¹ 

ОКУРОЧЕК

Вл. Соколову

Из колымского белого адашли мы в зону в морозном дыму.Я заметил окурочек с красной помадойи рванулся

из строя к нему. «Стой, стреляю!» — воскликнул конвойный, злобный пес разодрал мой бушлат. Дорогие начальнички, будьте спокойны, я уже возвращаюсь назад. Баб не видел я года четыре, только мне наконец повезло — ах, окурочек, может быть, с «Ту-104» диким ветром тебя занесло. И жену удавивший Капалин,и активный один педераствсю дорогу до зоны шагали вздыхали,не сводили с окурочка глаз.С кем ты, сука, любовь свою крутишь,с кем дымишь сигареткой одной?Ты во Внуково спьяну билета не купишь,чтоб хотя б пролететь надо мной. В честь твою зажигал я попойкии французским поил коньяком,сам пьянел от того, как курила ты «Тройку»с золотым на конце ободком.  Проиграл тот окурочек в карты я,хоть дороже был тыщи рублей.Даже здесь не видать мне счастливого фартаиз-за грусти по даме червей. Проиграл я и шмотки, и сменку, сахарок за два года вперед, вот сижу я на нарах, обнявши коленки, мне ведь не в чем идти на развод. Пропадал я за этот окурочек, никого не кляня, не виня, господа из влиятельных лагерных урок за размах уважали меня. Шел я в карцер босыми ногами, как Христос, и спокоен, и тих, десять суток кровавыми красил губами я концы самокруток своих. «Негодяй, ты на воле растратилмного тыщ на блистательных дам!» —«Это да, — говорю, — гражданин надзиратель,только зря, — говорю, — гражданин надзиратель.рукавичкой вы мне по губам...»

¹⁹⁶⁵

ЛИЧНОЕ СВИДАНИЕ

Я отбывал в Сибири наказание, считался работящим мужиком и заработал личное свидание с женой своим трудом, своим горбом. Я написал: «Явись, совсем соскучился... Здесь в трех верстах от лагеря вокзал...» Я ждал жену, жрать перестал, измучился, все без конца на крышу залезал. Заныло сердце, как увидел бедную — согнулась до земли от рюкзака, но на нее, на бабу неприметную, с барачной крыши зарились зэка.