Песня любви для Ворона
Шрифт:
— Готова поспорить, дети тебя не боятся, а наоборот, любят. С таким человеком, как ты, они должны ощущать себя в полной безопасности. Знаю по собственному опыту, — мягко проговорила девушка, пытаясь поймать его взгляд. — Я просто не представляю, как тебя благодарить…
— Ты, наверное, очень хочешь пить, — прервал ее Рейвен.
Неожиданно Дженна поняла: во-первых, мужчина не желает, чтобы его благодарили, а во-вторых, она и в самом деле просто умирает от жажды. Горло настолько пересохло, будто кто-то старательно прошелся по нему наждачной бумагой.
— Да, ты прав, я очень
— У меня есть чай, кофе, суп. Что изволите?
— Чай, пожалуйста.
Девушка пыталась не смотреть на Рейвена, когда он вставал, но безуспешно. Простыня, обернутая вокруг бедер, на мощном великолепном теле казалась чуть ли не обыкновенным полотенцем. Отец и братья Дженны тоже отличались статью, но Рейвен выглядел настоящим великаном.
При виде его совершенного торса захватывало дух. Его почти обнаженная фигура будоражила чувства, как возбуждали и раскатистый смех, и одиночество, затаившееся в глубине глаз цвета оникса. Рейвен задел в душе струны, о существовании которых она основательно подзабыла, пока не обнаружила рядом мужчину с волшебно прекрасным телом.
Жаль, что сама она, похоже, не пробудила в нем никаких эмоций, кроме сочувствия. Грустная улыбка промелькнула на ее губах. Рейвен ведет себя как брат, которому пришлось ухаживать за неожиданно приболевшей сестрой. Добрый, заботливый, но только брат. Впрочем, она привыкла к роли сестры. Сначала родные братья, в шумном обществе которых она росла. А затем… затем муж, тоже упорно желавший относиться к жене только как к близкой родственнице. Дженна могла бы пересчитать на пальцах те ночи, когда супруг нисходил до того, чтобы заняться с ней любовью.
Ничего удивительного, что как женщина она не заинтересовала его. Ей не хватает изящества, нежности, грациозности. И волосы далеки от шелковистых мягких прядей блондинок, которые обычно нравятся мужчинам. Кожа ее посинела от холода. В общем, с мокрой спутанной гривой она выглядит, вероятно, не более привлекательно, чем тающая на солнце медуза, выброшенная на песок.
— Почему такие грустные глаза? — Голос Рейвена прервал ее мысли. — Переживаешь из-за того, что произошло? Успокойся. Ты в безопасности. Как только шторм закончится, я отвезу тебя куда нужно. А что касается твоей лодки… — он пожал плечами, — постараюсь найти тебе новую и обязательно с надежным мотором.
— Но как ты догадался, что именно мотор стал виновником моих бед?
— Я еще не встречал человека, который бы, выйдя в море, добровольно выключил двигатель и взялся за весла, особенно во время шторма, — ответил Рейвен. И, помолчав, спросил — Один кусочек сахара или два?
— Два, пожалуйста. А почему ты уверен, что я люблю чай с сахаром?
— Ты не похожа на женщину, которая отвергает удовольствия, подаренные жизнью.
Дженна не совсем поняла смысл последних слов и, чтобы скрыть замешательство, указала на красиво обставленную каюту.
— Это все принадлежит тебе? — задала она первый попавшийся вопрос.
— Да, «Черная луна» — моя яхта.
Тут девушка заметила, что от неосторожного жеста одеяло сползло, обнажив грудь. Она поспешила исправить досадную оплошность.
Рейвен же усилием воли запретил себе смотреть на уголок одеяла,
Эти доводы заставили Рейвена подавить в себе желание дотронуться до гибкого женского тела, прильнуть к нему и проникнуть в жаркую манящую тайну. Главное, что он наверняка не встретил бы сопротивления. Женщина слишком благодарна ему. Но он же не хищник, несмотря на устрашающий вид, и не относился к тому типу мужчин, скорее даже самцов, которые непременно воспользовались бы ситуацией, чтобы удовлетворить физические потребности. Впрочем, именно из-за необычной внешности он не считал себя тем представителем сильного пола, который нравится женщинам. Рейвен выглядел слишком большим, слишком громоздким, неуклюжим и грубым. А кроме того, в его жилах текла индейская кровь, что было заметно внимательному взгляду.
Рейвен аккуратно поправил одеяло, чтобы скрыть нежный, соблазнительный розовый сосок, который притягивал его как магнит.
— Как насчет завтрака? — поинтересовался он.
— Даже не знаю. — Дженне стало неловко, что она, подобно спелой ягоде, так и напрашивалась на завтрак спасителю, но, похоже, совсем не возбуждала у него аппетита. Не случайно, увидев ее обнажившееся тело, мужчина постарался отвести глаза. — Я действительно не знаю, — нерешительно ответила девушка. — Хотя я здесь, разум, видимо, остался на морском дне.
— Ничего страшного, я отыщу его, когда в следующий раз отправлюсь на рыбалку, — сказал Рейвен сухо, но глаза сверкнули, как отполированные минералы на солнечном свете. — Кстати, у тебя есть имя или ты, как шаман, предпочитаешь скрывать его?
— Дженна Морган. — Девушка осторожно высвободила руку из-под одеяла, протянув для приветствия. — А ты, как я поняла, Рейвен?
— Да. — Ее ладонь ощутила крепкое теплое пожатие.
Некоторые мгновения мужчина и женщина, улыбаясь, смотрели друг на друга, сознавая, что официальная часть знакомства несколько запоздала, поскольку они пробудились обнаженными в одной постели.
Пальчики Дженны казались белоснежными и очень хрупкими на фоне смуглой загрубевшей ладони. Внезапно Рейвен вспомнил свои ощущения, когда женские ручки с любопытством исследовали его тело.
— Это имя или фамилия? — спросила она, убирая руку и быстро отворачиваясь.
— Когда я заполняю официальные анкеты — это фамилия, мое имя — Карлсон, — ответил хозяин яхты. — Но почти все называют меня просто Рейвен.
Он внезапно замолчал, вспомнив об Энджел и Гранте. Они звали его Карлсоном. Теперь Грант мертв. Его место занял Майлз Хокинс, Хок, — человек, которого полюбила Энджел. Казалось, ему следовало ненавидеть Хокинса, но он не мог испытывать подобное чувство к человеку, который вернул Энджел к жизни, подарив любовь и счастье.