Песня ночи
Шрифт:
Туфелька Каролины стукнулась об уже закрытую дверь. Она слышала, как он спустился вниз, как вышел, хлопнув дверью.
Каролина хотела броситься следом, но бесполезно, ему стоило лишь кивнуть Хоуксу, и тот удержал бы ее. Кроме того, не хотелось позориться перед слугами, да и что толку бежать за ним по улице, умоляя вернуться?
Взгляд Каролины упал на камзол мужа.
— Ты забыл новые сапоги! — закричала она, подбежав к зарешеченному окну, когда Келлз появился на улице. — Тебе придется возвращаться!
Он даже не оглянулся — высокий, решительный, и вот его фигура уже едва различима
Можно было упросить Хоукса, чтобы он разрешил ей побежать вслед за мужем, но только… к чему все это? Келлз не изменит своего решения. Ей никогда не удавалось изменить его. Он всегда относился к ней по-царски и содержал ее по-рыцарски, да и она сама любила жить на широкую ногу, но решал все он. И сейчас последнее слово останется за ним.
Ее муж — флибустьер. И в этот весенний день он уходит в море, чтобы те галионы, что шли в Новый Свет и везли, возможно, не золото, но огнестрельное оружие, ткани, кружева, клинки — все, за что с радостью готовы были отдать деньги богатые колонисты, попало в хитро расставленный им капкан. А потом захваченные товары продадут на рынке в Порт-Рояле, и на вырученные деньги капитан и его команда еще какое-то время будут жить, не зная печали.
Келлз и другие мужчины города выходили на охоту. А женщины ждали мужей с добычей, и Каролина ничего не могла противопоставить этому не ею заведенному порядку.
В бессильной злобе на себя и весь мир, она упала на кровать и разрыдалась.
Чуть позже она услышала стук в дверь и вскочила, наскоро вытирая слезы. Неужели каким-то чудом ей удалось добиться своего? Неужели он передумал и пришел за ней?
Но это был всего лишь Хоукс. Он пришел напомнить, чтобы она заперла дверь — таков приказ капитана.
— К чертям твоего капитана! — крикнула Каролина, но все же поднялась с кровати и пошла запереть комнату на ключ. Там, за окнами, в гавани, среди множества белых полотнищ колышутся паруса «Морского волка», и утром, когда она проснется, его уже не будет в порту.
Каролина уронила голову на руки и долго сидела, уныло раскачиваясь во власти безысходности.
Чуть позже Мунбим подошел к двери, тихо мяукнув. Кот хотел войти, но дверь почему-то не поддавалась. Каролине вновь пришлось встать и открыть коту дверь. Взяв кота к себе, она стала гладить пушистый комок, и каким-то чудом душа ее успокоилась.
— Мунбим, малыш, — тихо проговорила Каролина, — я сказала такое, чего и не думала делать. А теперь, Мунбим, он, может быть, никогда не вернется ко мне…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КАТАСТРОФА
Глава 10
Порт-Рояль, Ямайка
7 июня 1692 года
Солнце уже подходило к зениту, и жара становилась воистину непереносимой. Каролина по недавно приобретенной привычке, надев юбку из набивного ситца, поднялась наверх, на крышу дома, где некогда был оборудован капитанский мостик. Кота она несла на руках —
— Что случилось, Мунбим? — заботливо спросила своего любимца Каролина. — Ты что, заболеваешь?
Мунбим ответил мяуканьем, больше похожим на стон. Каролина обняла дрожащего кота одной рукой, а другой, прикрыв козырьком глаза, смотрела в море, пытаясь прочесть названия всех стоявших в порту судов. Эту привычку она тоже приобрела не так давно. Впрочем, вот уже который день ни один корабль не входил в порт и не покидал его — стоял полный штиль, и Порт-Рояль, самый оживленный порт Карибского бассейна, казался вымершим.
Целую неделю жара стояла невыносимая, но здесь, на крыше, было немного легче дышать и казалось, что тесный лиф и юбка не так сильно липнут к телу. Взгляд ее медленно путешествовал вдоль береговой линии по Темз-стрит. Во всех тавернах на этой улице, как и в ее собственном доме, сейчас в больших медных котлах готовилось черепаховое рагу. За рыбным рынком, на некотором расстоянии от других кораблей, стоял на причале военный фрегат «Лебедь», бесполезный сейчас, как выброшенный на берег кит. Другой корабль береговой охраны, насколько было известно Каролине, сейчас находился в море. Меры предосторожности предпринимались для того, чтобы отразить возможную атаку французов со стороны залива Святой Анны. Еще дальше, за фрегатом, виднелась башня форта Карлайсл — недремлющего часового, стерегущего город с моря.
Весь город был у ее ног. С противоположной от моря стороны перед ней открывалась панорама города: Хай-стрит, на которой было расположено самое высокое строение — колокольня собора Святого Павла; далее шли дома — до самого рыночного колокола и ювелирной лавки; еще дальше — тюрьма, за которой уже конец города. Вдали, за синими водами бухты, угадывались очертания холмов, гордо именовавшихся Голубыми горами. С этих гор брала начало река Кобра, та самая, возле которой думал купить плантацию Келлз. Каролина вздохнула. Увы, его мечтам не суждено было сбыться.
С горьким сожалением припомнила она тот день, когда «Морской волк» и «Морская дева» гордо выходили из порта, набирая скорость с попутным ветром. У Каролины так и не было возможности помириться с Келлзом: он не пришел домой. Каролина все чаще сожалела о том, что они расстались так дурно.
Время шло, неделя летела за неделей, прошла весна, настало лето — стоял июнь. Каролина отказалась посетить губернаторский бал в честь отбывающей кузины. Скатертью дорожка, в сердцах пожелала ей Каролина. Луи Довиль отправил ей записку, в изящных выражениях принося свои извинения за то, что не сможет сопровождать ее. Каролина порвала записку и послала свои извинения губернатору.