Песня огня
Шрифт:
— А теперь, милорд англичанин, расскажи мне о своих приключениях и о том, как ты заполучил свое богатство. Может быть, мне посчастливится освободить тебя от какой-то его части. Грэлэм не стал возражать и рассказал длинную историю о долгих и отчаянных месяцах, проведенных им в Святой Земле, об исходе из нее и о договоре при Кесарии.
— В Святой Земле полно глупцов, Шарль, алчных дураков, думающих только о том, как набить себе карманы. Им плевать на несчастья и смерть, которые их окружают. Договор, — он рассмеялся горьким смехом, — защитит
Он загляделся на красное вино в своем кубке и покачал головой, не желая делить с Шарлем воспоминания о своем приключении.
Потом сказал отрывисто:
— А как насчет вашей семьи? Сколько сыновей будут носить ваше горделивое и достойное имя?
— Бог проклял меня — у меня три дочери и всего один сын. Ах, Грэлэм, какие приключения мы пережили вместе! Ты помнишь дочь купца из Лондона? Помнишь, какие черные волосы были у этой ведьмы?
— Да уж, эта маленькая шлюшка совсем меня доконала!
— Тебя? Ведь это я делил ее ложе и благосклонность!
— Ты переиначиваешь прошлое, чтобы польстить себе, господин герцог! — Грэлэм встал со стула и еще раз отвесил герцогу насмешливый поклон. — Но, раз уж вы теперь мой сюзерен, я не буду шутить с вашими причудливыми воспоминациями.
— Ты пес, Грэлэм, — усмехнулся де Марсэ. Затем он нахмурил густые брови и язвительно спросил: — Должен ли я считать, что как новоиспеченный муж ты хочешь храните целомудрие, пока останешься здесь?
Грэлэм не поддался на приманку и произнес с кривоватой улыбкой:
— Я не питаю пристрастия к дурным болезням. Думаю, мои телесные потребности могут подождать.
Герцог разразился громовым хохотом.
— Ах, Грэлэм, я жду не дождусь вечера, когда все любвеобильные дамы начнут делать тебе авансы! Как жаль, что моя плоть слаба! Иди, мой камергер покажет тебе твою комнату.
— Я должен покинуть ваш двор завтра, Шарль, но с радостью приму ваше гостеприимство на эту ночь.
— Рвешься назад, к своей юной цветущей жене?
Грэлэм колебался всего миг, потом сказал:
— Да, я должен вернуться.
Когда на следующее утро Грэлэм де Моретон покидал Сент-Пол-де-Леон в сопровождении своих людей, он был необычно молчалив. Побережье, безбожно потрепанное непрекращающимися безжалостными атаками моря и морских ветров, казалось пустынным и бесплодным. Над усеянными камнями и скалами отмелями возвышались зубчатые утесы во всей своей дикой красе. Здесь не было ни кустов, ни цветов, которые бы разнообразили и смягчали суровость пейзажа. Но Грэлэм в любом случае оставался нечувствителен к окружающей природе: мысли его были заняты встречей и знакомством с Жоффреем де Лэси прошлым вечером.
Огромный зал со столами на козлах был полон такого количества еды, что ее хватило бы по крайней мере на неделю, чтобы кормить всю армию Эдуарда в Святой Земле. Посреди этого великолепия герцог, испытывая огромное удовольствие, и представил Грэлэма Жоффрею де Лэси. Он наслаждался яростью молодого человека, которой Грэлэм не мог не заметить.
— Ты должен приветствовать вступление лорда Грэлэма де Моретона в свою семью, — весело увещевал Шарль, и в глазах его блеснула дьявольская усмешка. В этот момент Жоффрей, похоже, возбудился до того, что не мог думать ни о чем, кроме своего кинжала за поясом; его длинные пальцы неосознанно гладили костяную рукоять.
— Я много о вас слышал, — любезно произнес Грэлэм, тем временем внимательно изучая лицо Жоффрея, как обычно изучал врага. Де Моретон знал, что Жоффрей на пять лет моложе его; кроме того, тот был высок, широкоплеч и Господь одарил его приятным лицом. Волосы у него были темно-каштановыми, но особое внимание Грэлэма привлекли его глаза. Они были бледно-голубыми и смотрели с лица как голубые льдинки.
Грэлэм цинично размышлял, припоминая похотливость и смуглый цвет лица леди Фелис, от кого Жоффрей унаследовал внешность — от отца или от кого-нибудь другого.
Он наблюдал, как Жоффрей провел языком по нижней губе.
— Я и не знал, — сказал молодой рыцарь ледяным, под стать глазам, тоном, — что мой уважаемый дядюшка знаком с англичанами.
— Ах, — непринужденно заметил Грэлэм, понимая, как наслаждается их беседой герцог. — До последнего времени мы и не были знакомы. Дело в том, что я спас его в Аквитании от банды каких-то негодяев. — А предположения Мориса были верны, подумал он, заметив, как забегали, сразу потухнув, глазки Жоффрея — в них отразились страх и горечь поражения.
Жоффрей тут же сообразил, что должен взять себя в руки, потому что стоящий рядом герцог, уж конечно, не упустит ни одной детали разговора. Он уставился на англичанина, смотревшего на него с таким видом, будто Жоффрей внушал ему глубокое отвращение. Как ему хотелось перерезать горло этому английскому ублюдку!
— Ваш дядя подарил мне, — холодно и невозмутимо продолжал Грэлэм, — руку прекрасной Кассии и Бельтер. И впредь я буду лелеять все, что мне принадлежит.
— Кассия слишком молода, — сказал Жоффрей, и в голосе его прозвучали боль и отчаяние. — Она невинна и доверчива…
— Больше уже нет, — возразил герцог со смехом, и в его темных глазах зажглись злорадные огоньки. — Во всяком случае, она больше не невинна. Лорд Грэлэм — человек сильных страстей, и, я уверен, его молодая жена уже поняла это.
На миг Жоффрей представил себе Грэлэма обнаженным и сжимающим Кассию в своих могучих объятиях, представил его вторжение в ее юное тело, то, как он овладевает ею.
— Кассия должна была стать моей, — прорычал он, не в силах сдержать ярость.
— Я советую вам забыть и Кассию, и Бельтер, — без улыбки сказал Грэлэм. — Ваш собственный замок Бомэнуар требует вашего внимания. Конечно, я не видел большинства ваших людей. Возможно, их не было в замке, возможно, они были где-то в другом месте и выполняли ваши приказы.