Песня огня
Шрифт:
Она чуть не заскрежетала зубами, заметив, что одна из служанок, хорошенькая бабенка с густыми черными волосами, полной грудью и темными глазами, послала Грэлэму взгляд, значение которого не вызывало сомнения. Это было недвусмысленное предложение.
— А теперь уходите. — Кассия встала так, чтобы заслонить своим телом мужа.
Он наблюдал за ней, и глаза его блеснули. Лорд Грэлэм был удовлетворен увиденным. Но не сказал ни слова, пока они не оказались сидящими за столом напротив друг друга и не приступили к еде.
— Вы продемонстрировали свою ревность как нельзя лучше, миледи, —
Кассия подавилась свининой и опрокинула в горло сразу полкубка вина. Несколько мгновений она не могла вымолвить ни слова, пытаясь набрать в грудь воздуха, и при этом отчаянно трясла головой.
— Странно, — продолжал Грэлэм спокойно, — у меня возникло впечатление, что вы были готовы что-то сказать мне, что-то очень важное, когда эти служанки прервали нас.
Кассия ничего не ответила, только молча смотрела на свою деревянную тарелку. Лицо ее было очень выразительным, и Грэлэм легко прочел на нем быструю смену настроений. Интересно знать, гадал он, что заставляет ее молчать — гордость, ненависть к нему или что-то другое?
— Ты очень молода, Кассия, — вымолвил рыцарь наконец, припоминая слова Дрейка. — Когда человек так молод, он совершает ошибки.
— А разве когда он становится старше, то уже не совершает их? — спросила Кассия тихо.
— Да, — охотно согласился ее супруг, удобнее усаживаясь на стуле и складывая руки на мощной груди. — Но послушай меня, жена, я не собираюсь внимать твоим жалобам и протестам. Они мне надоели, они меня утомляют.
— Хорошо, милорд, — отозвалась Кассия. — Я ничего больше не скажу.
Решение было принято. В следующее мгновение де Моретон уже стоял перед молодой женщиной, нависая, как башня. Еще мгновение, и он рывком поднял ее со стула.
— Нет, — прошептала Кассия, отшатываясь, насколько позволяло пространство стула.
Со смехом муж подхватил ее на плечо.
— Может быть, ты предпочитаешь, чтобы я уложил с собой в постель одну из бабенок, что принесли нам ужин?
— Да! — выкрикнула она. — Меня не волнует, что ты будешь делать!
Грэлэм бросил ее на постель и сорвал с нее ночную рубашку.
Когда он выпустил ее, чтобы освободиться от собственной одежды, Кассия сумела подняться, встав на колени, и попыталась бежать. Де Моретон успел схватить ее за щиколотку и снова рывком бросил на спину.
— Нет, — в голосе его она услышала насмешку, — я еще не пресытился твоим сладостным телом. Но тебе, миледи, не суждено испытать наслаждение.
Он грубо раздвинул ее ноги и овладел ею. Тотчас же глаза его округлились и взгляд метнулся к ее лицу, потому что она оказалась влажной и готовой принять его.
Кассия смотрела на мужа, не отводя глаз. Она ощущала его трепещущую плоть глубоко внутри, она чувствовала, как их тела соприкасались, и из груди ее вырвался крик, а тело будто взорвалось неистовым наслаждением, то усиливавшимся, то ослабевавшим.
Наслаждению этому не было видно конца, и из горла Кассии продолжал рваться крик.
Грэлэм почувствовал ее пальцы на своих плечах — она отчаянно вцепилась в него, а бедра ее яростно двигались, приспосабливаясь к его ритму. Он страстно поцеловал ее и выдохнул ей в лицо стон восторга и удовлетворения. Потом
«Черт бы ее побрал!» — подумал де Моретон, и в то время как руки ласкали и гладили ее бедра, в голосе его прозвучала насмешка:
— Какая ты покорная, какая страстная, жена моя. Ты думала о нем, когда я был с тобой?
Он почувствовал, как тело ее сначала затрепетало, потом оцепенело, но не выпустил ее из объятий.
— Спи, Кассия. Я не позволю тебе вымыться. Мое семя останется в твоем лоне.
Наконец Грэлэм уснул сном до крайности утомленного человека, не чувствуя слез Кассии, орошавших плечо, на котором лежала ее головка.
Глава 27
«Я должна запомнить все, — думала Кассия, подняв голову и рассматривая высокие сводчатые потолки собора, — потому что однажды мне придется рассказывать своим внукам о том, что я присутствовала на коронации короля Эдуарда Первого Английского». Она с жадностью впитывала впечатления от увиденного. Особое впечатление на Кассию произвели окна с цветными стеклами. На всем лежал отпечаток религиозной торжественности. Священники в развевающихся одеждах, не менее красивых, чем наряды короля и королевы, читали по-латыни надлежащие молитвы; голоса их звучали негромко и почтительно. Кассия подалась вперед, когда Эдуард принял скипетр и корону. Церемония, как показалось Кассии, была окончена слишком быстро. Молодых короля и королеву Англии оттеснили куда-то, и все лорды и леди неспешно двинулись из аббатства. Кассия услышала, как Грэлэм вздохнул с облегчением. Она неуверенно подняла на него глаза, но он только кивнул ей и сказал:
— По крайней мере король вернулся домой. А теперь, Кассия, мы отбросим все, что связано с религиозной стороной дела, всю эту ненужную шелуху, и я представлю тебя королю Эдуарду и королеве Элинор.
Она выглядит прелестно, подумал Грэлэм, неосознанно сравнивая Кассию с другими благородными дамами, собравшимися в огромном нижнем зале Белой башни.
— Не будь такой благоговейно-торжественной, — тихо предупредил он ее. — А иначе все сочтут тебя неотесанной деревенщиной.
— Я стараюсь удержать в памяти всё, — ответила она серьезно.
— Не торопись, мы, безусловно, приедем в Лондон еще.
Она кивнула и заговорила прежде, чем он успел продолжить:
— Да, но ведь это коронация. И мы сможем рассказывать о ней внукам.
Ее рука стремительно поднялась, а потом в нерешительности замерла у рта, будто она ждала, что он снова начнет ее мучить.
— Я об этом не задумывался, — отозвался Грэлэм, и глаза его приняли дремотное выражение. — Пойдем, Кассия, я представлю тебя присутствующим.
После того как муж представил Кассию бесконечной череде придворных, она чувствовала себя странно, а рот ее будто одеревенел от столь долго удерживаемой на лице улыбки. Но она вопреки своим ожиданиям не испытывала ни малейшей робости. Грэлэм прекрасно разыгрывал роль нежного мужа, притворяясь, что ему приятно знакомить свою жену со всеми ними.