Песня Печали
Шрифт:
Нужно было арестовать Лозу. Она хотела сделать это быстро и тихо, но до его нападения на Иррис и Мэла. Он знал, что они убежали, что его видели. Потому он будет готов к тому, что она кого-то отправит за ним.
А если она никого не отправит? Если заставит его прийти к ней?
Печаль кусала губу, пока в голове созревала новая идея.
Печаль постучала в дверь кабинета Шарона.
— Что такое? — он тут же поехал к ней. — Иррис?
— В порядке. Спит. Мэл сидит с ней. Я тут, потому что у меня есть идея, —
— Расскажи.
— Я хотела, чтобы стражи арестовали Лозу, пока все не вышло на публику, но уже поздно. Люди видели, как прибыла Иррис, будут говорить. Рано или поздно все узнают, что его разыскивают. И мы не знаем, сколько с ним стражей порядка. Иррис и Мэл говорили, что было еще двое во время атаки, но их может быть больше. Я не представляю, что оставшиеся стражи порядка отправятся арестовывать его, потому что он может убить тех, кто попробует. И я не могу отправить на его поиски половину стражи замка, так мы станем уязвимы. Может, этого он и хочет. Но нам нужно поймать его, и скоро, чтобы убрать эту угрозу. Я предлагаю ловушку. И меня как наживку. Мы не можем ждать, пока он придет ко мне, мы заставим его прийти к нам.
Печаль подумала о Беате Рэтбон, говорящей, что она пробивает свой путь.
Печаль тоже так сделает. И Лоза не поймет, что она водит его за нос, пока не станет поздно.
— Почему я не удивлен? — смиренно спросил Шарон.
— И я предлагаю помощь Аркадия Рэтбона.
Вот. Это его удивило.
— Каспира будет в ярости, — сказал Шарон, придя в себя.
— Ей не нужно знать, что он — Рэтбон. Никому не нужно. Она его не видела. Мы назовем его Фэном, как Лувиана. Кади Фэн. Рэтбоны ненавидят стражей порядка, особенно Лозу. Он мешает им жить.
— Я должен сочувствовать? — спросил Шарон.
— Конечно, нет. Я просто говорю. Враг моего врага — мой друг.
— Нет ничего хорошего от дружбы с преступниками.
— Поздно, — сказала Печаль. — Нам нужны мышцы в борьбе с Лозой, и у Аркадия они есть.
Шарон страдальчески выдохнул и потер переносицу.
— Говори. Как сработает эта ловушка?
24
Враг моего врага
— Все просто, — сказала Печаль.
Она была в своих покоях с Мэлом, Шароном, Арраном и Иррис, которая проснулась голодной и отказалась оставаться в постели, пока все остальные ели. Стол перед ними был усеян остатками еды: каплун, фаршированный абрикосами и грецкими орехами, хлеб с кардамоном и маслом с солью, жареный плантан, дикий рис и горький зеленый салат. Все наелись и были сонными, кроме Печали, которая кипела энергией.
— Мне нужно в Западные болота, отдать дань уважения Туве. И все, — она мрачно опустила голову. — Нам нужно поехать на карете и… ждать нападения Лозы.
— Это план? — сказала Иррис.
— Я же сказала, что все просто, — Печаль улыбнулась.
— Почему ты уверена, что он нападет? — спросил Арран.
— Он не устоит. Но, чтобы повысить шансы, я издам заявление о его трусости. Я сообщу всему Раннону, что он напал на вас, и что его разыскивают по подозрению в связи с пожаром в поместье Тувы. Я хочу, чтобы он убежал. А потом… — она поймала взгляд Мэла и улыбнулась. — Я выпущу на него Аркадия.
Печаль повернулась к Иррис, которая улыбалась.
— И что ты думаешь об этом? — спросил Арран у отца.
— Я просто рад, что участвую хоть в этом вашем плане, — строго сказал он. — Кстати об этом, — сказал Шарон. — Я оплатил выкуп. Я хочу знать, где мои деньги.
Иррис прижала ладонь к ране на голове и хитро улыбнулась, сказав:
— Ай, мне нужно прилечь.
Арран рассмеялся, прикрыв рот, когда Шарон нахмурился.
— Я серьезно, — сказал Шарон.
— Все безопасно. Не переживай, отец. Я могу вернуть их тебе к концу завтрашнего дня. Обещаю, — Иррис взяла его за руку. — Хотя мне нужно отдохнуть.
Шарон заворчал, но понял намек, и, пока Арран и Мэл поднимались из-за стола, он отодвинул свое кресло, дал указания позвать его, если Иррис станет хоть немного хуже, и напомнить им держать стражей близко.
Когда они были маленькими, до появления Расмуса, до того, как Печаль получила свои покои, Иррис часто спала с ней в детской замка. Они сжимались возле друг друга, Иррис потирала спину Печали и рассказывала ей истории, пока младшая девочка не засыпала. Это было знакомое и приятное чувство, когда они обе забрались в кровать Печали, все еще в одежде, приподнялись на локтях и повернулись друг к другу.
Иррис уже больше напоминала себя, была чистой, кроме пореза — темного пятна между ее бровью и волосами.
— Итак… — сказала Иррис. — Лувиан Фэн. Или Рэтбон.
— Нет. Мы не будем говорить об этом, — Печаль подавила улыбку.
— Ладно тебе, — сказала Иррис. — Тебя и раса мы обсуждали. Рассказывай.
И тут Печаль кое-что поняла.
— А почему мы никогда не обсуждали тебя с кем-то?
Иррис пожала плечами и просто сказала:
— Мне такое не нравится. Меня никогда ни к кому не влекло, но и из мальчиков, пока я росла, я знала только Раса и своего брата, так что это к лучшему, — она улыбнулась. — Но, даже когда я осталась тут учиться, я не думала о встречах с кем-то. Я не надеялась. Я не… я всегда хотела быть архивариусом. И не думала, за кого выйду замуж или с кем буду. Я начинаю верить, что мне будет лучше всего одной, а моя семья — это ты и тот, с кем ты окажешься.
Слова Иррис не удивили Печаль. Она всегда хотела послушать рассказы Печали о Расмусе, но ни разу даже не намекала, что хотела бы встречаться с кем-то — любого пола. Когда с ней порой заигрывали гости, она мягко, но решительно отказывала им. Печали казалось, что дело было в том, что они были недостаточно хороши для ее красивой подруги, и Иррис знала это. Но это было понятнее.
Иррис прищурилась.
— Теперь расскажи, почему мистер Рэтбон не может слышать твое имя, не став цвета сливы.