Песня Печали
Шрифт:
Печаль заметила движение и посмотрела ему в глаза, махнув Дугрею, который взялся за саблю, оставаться на месте. Лоза сжал дубинку и держал у бока.
— Я тебе никогда не нравился, — пророкотал Лоза, как большой кот.
— Раннон меняется, — низким голосом сказала Печаль. — И ты меняешься с ним.
Лоза улыбнулся, уродливый изгиб был как гримаса.
— А если я уволюсь? Или ты этого и хочешь?
— Я хочу процветания своей стране, капитан Лоза. И все. Я дам то, что вы хотите. Больше денег, меньше работы. Вы жаловались из-за
Мирен Лоза с ненавистью смотрел на Печаль. Она ощущала желание ранить вокруг него, желание раздавить ее как насекомое.
Печаль расправила плечи с нейтральным выражением лица. Лоза вырвался из комнаты, Дугрей — следом.
— Я надеялась, что он уйдет, — сказала она, судорожно вдохнув.
Шарон покачал головой.
— Не стоило его провоцировать. Он опасен. И нам нужно узнать, кто его источник.
— Бальтазар, — тут же сказала Печаль.
Шарон посмотрел на нее.
— Ты же не позволяешь неприязни к сенатору Лису влиять на твои мысли?
— Кто еще это может быть? Только те, кто был в Круглой комнате, знали о моем плане. Тувы там не было. Это точно не вы с Арраном. Или Бейрам. У Каспиры и Самада нет повода. Только Бальтазар.
— И зачем ему это? — спросил Шарон.
— Причин много, — сказала Печаль. — Он ненавидит меня. С тех пор, как я заточила его в ночь, когда умерла Алисса. И он знает о моем отношении к нему. Он не может надеяться, что я повышу его или поддержу, что я буду его терпеть. А еще Веспус отказался от него. Я заметила, как на балу Бальтазар пытался поговорить с ним, но Веспус игнорировал его. Бальтазар ему не нужен с тех пор, как он помог убрать Харуна, и Бальтазар остался без сильного союзника. Думаю, Бальтазар пошел к Лозе, как только я сказала, что распускаю стражей, чтобы купить его верность.
— Тебе понадобятся доказательства.
— Они есть, — Печаль кивнула на брошенную Лозой записку. — Это его почерк. В последней строчке говорится сжечь записку после прочтения, но Лоза в своем стиле — побежал с ней ко мне и оставил записку. Идиот.
Шарон подъехал и осторожно взял записку, словно она могла рассыпаться. Через пару мгновений он кивнул.
— Что думаешь делать?
— Арестую его за измену, и он будет в плену до конца жизни.
Когда Шарон не возразил, Печали захотелось смеяться. Она могла это делать. Могла править. Кем бы она ни была, она — Печаль Вентаксис — могла это делать.
— Я хотела бы сделать Мэла сенатором Южных болот, — продолжила Печаль. — Думаю, ему пойдет на пользу эта роль, а Раннону — то, что мы будем работать вместе.
— Я думал, ты хотела назначить Иррис?
— Три Дэя в моем совете — это может вызвать недовольство. И я не думаю, что она это хочет.
Шарон склонил голову.
— Думаю, ты права.
— Идем, — сказала Печаль, обходя стол. — Выпьем чай и продумаем планы, которые, как думает Лоза, готовы. Не сомневаюсь, он долго будет молчать, и стоит продумать что-нибудь к тому времени.
Следующим утром Арран Дэй ворвался в ее комнату с первым светом, Дугрей следовал за ним. Печаль не была готова в такое время.
— Что такое? — Печаль попыталась прикрыться.
— На поместье Тувы Маршан в Западных болотах напали. Подожгли.
— Она жива? — они молчали, и она повторила еще раз, громче. — Скажите!
— Мы не знаем.
Лоза. Печаль сразу поняла, что это был Лоза.
Она не думала об одежде, накинула халат поверх ночной рубашки и побежала в Круглую комнату, где ждали Бальтазар, Самад, Каспира, Бейрам и Шарон. Пустой стул Тувы теперь имел другое значение, страх сотрясал тело Печали, когда она вспомнила сломанную ногу сенатора. Она не смогла бы убежать от огня…
Подавив страхи, Печаль опустилась на стул и сцепила ладони, чтобы они не дрожали.
— Что случилось?
— Мы не знаем наверняка, — пальцы Шарона дрожали, и, когда он понял, что Печаль заметила, он скрестил руки. — Мы знаем, что поместье Тувы пылает.
Печали было плохо.
— Тува в порядке? Мы что-нибудь знаем?
Шарон покачал головой.
— Пока нет вестей. Пожарные стараются совладать с огнем. Они созвали всех, — он посмотрел на нее. — Мы надеемся, что она выбралась.
Печаль знала, что все думали об одном: это было маловероятно. Их подруга вряд ли выбралась.
— Это был Лоза, — твердо сказала она. — Я хочу, чтобы его арестовали, — она посмотрела на них, последним — на Бальтазара. Она сказала, глядя на него. — Он пришел сюда вчера с анонимной запиской от «друга». Его «друг» сказал, что я хочу разогнать стражей порядка и заменить их хранителями закона. Ему это не понравилось.
— Он бы не напал на дом Тувы, — сказала Каспира.
— При чем тут она?
Печаль повернулась к ней.
— Я сказала, что хочу начать с Западных болот, потому что отряд там меньше всех.
— И это его ответ? — спросила Каспира.
Печаль кивнула.
— Вряд ли это совпадение.
— Я не верю, что кто-то, защищающий закон, сделал бы такое, — сказала Каспира. — Скорее всего, преступник — Сын Раннона.
— Это не Сыновья Раннона, — тут же сказала Печаль. — Я знаю, что это Лоза. И я уверена, что расследование это докажет.
— И кто сделает это? — сказал Бальтазар. — Если страж порядка совершил преступление?
Печаль повернулась к нему, склонив голову и глядя на него.
— На вашем месте, сенатор Лис, я бы продумывала слова.
— И что это значит? — ему хватило ума нервничать, тянуть за воротник туники.
— Вы написали Лозе о моих планах.
Бейрам возмущенно охнул, Каспира выпрямилась, глядя на соседа, Бальтазар помрачнел.
— Надеюсь, у вас есть доказательства, канцлер.
— О, есть. У меня есть ваше письмо. Вашим почерком. Лоза оставил его в моем кабинете. Он не сжег ее после прочтения, хоть вы просили, а принес с собой. Будете отрицать?