Песня в облаках. Том 2
Шрифт:
Брэк, к удивлению девушки, безмятежно усмехнулся, проведя рукой по волосам. Углубившись в прошлое, он и сам, казалось, стал выглядеть старше.
— Да, это правда. Не лучший период моей жизни.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — резко оборвала его Энжи.
— Я кое-что повидал. Был на дне — чувствовал его всеми четырьмя конечностями. Тогда я потерял веру в людей. Был уверен, что дело в них. Меня окружали сплошь негодяи. Некоторые командовали мной, другие подчинялись. Я думал, чтобы не сойти с ума, нужно быть жёстким, суровым и сильным. Наращивал броню безразличия и щетину злобы. Колючую и ядовитую. Мне виделось это вполне естественным процессом — эволюцией, если хотите. Все мы адаптируемся к окружающим нас условиям.
— И вы предполагаете, что я поступаю так же.
Он дёрнул рыжей бровью, осматривая девушку, будто овцу, выставленную на продажу. Принцесса отвернулась, съёжившись под этим внимательным взглядом, будто испугалась, что он увидит её настоящую. Почувствует, словно дикий зверь, страх. Страх остаться одной. Страх никогда не вернуться домой. Никогда больше не увидеть отца. Страх, что король, находящийся в нескольких днях пути, не сможет прийти ей на выручку и защитить.
— Шипы — это не броня, а оружие, девочка. — Серьёзно произнёс здоровяк своим низким голосом. — Они не защищают, а ранят и делают больно. Правда и честность — вот настоящая защита. Если ты сама веришь в то, что делаешь — ты в безопасности. Даже смерть не отберёт у тебя это. А если то, что ты делаешь — правильно — ты найдёшь и союзников. Единомышленников, вместе с которыми вы сможете многое изменить.
«В поисках правильного решения, загляни внутрь себя», прозвучали у неё в голове слова отца. Громко и чётко. Пожалуй, даже слишком.
— Поэтому ты остался на Иль’Пхоре?
Он едва заметно улыбнулся, пряча улыбку в бороде, довольный, что его слова были услышаны.
— Вы спрашиваете про Аллека Болло, не так ли? До встречи с ним мне ещё пришлось пройти долгий путь. Аллек не стал моим единомышленником, так как его жизнь была совершенно другой. Но он показал мне дорогу. Подарил цель, вместо ненависти и страха. За это я у него в долгу.
Энжи молча смотрела в стену перед собой. Здесь, в небольшой комнатке, звук швейных машинок был почти не слышим, лишь редкие удары по металлу доносились с первого этажа. Тишина давила на девочку, заставляя её чувствовать себя неуютно. Брэк говорил красиво, но, что он мог знать о её жизни? О ней? О её положении сейчас? Что он мог знать о её страхе?
— И чего ты от меня ждёшь, а? — резко и насмешливо спросила девушка. — Теперь я должна полюбить вашего капитана? Простить его за его обращение? За обвинения в сторону моей семьи? Простить его за жизни, которых по его вине, лишились люди на площади в день казни?
Брэк продолжал лишь молча на неё смотреть, а девушка добавила:
— Судя по истории твоей жизни, ты не очень-то хорошо выбирал себе союзников и делал не мало сомнительных выборов.
— Это правда, — на удивление искренне и беззлобно засмеялся здоровяк.
— Тогда, что? — продолжала злиться девушка. Почему-то она чувствовала себя, будто рыба, которую выпотрошили на рыночной площади. Так, словно кто-то копошился в её ранах, которые только начали покрываться коркой.
— После разговора с отцом, собирались ли вы, мисс, и правда нам помочь? Был ли на самом деле у вас в планах разговор с учёными с Кондорры?
Девушка вздрогнула, как от пощёчины, и отвернулась. Губы её задрожали от обиды и злости. Она хотела послать здоровяка, куда подальше, однако, глядя на телефон, который был совсем рядом, не могла заставить себя даже заговорить.
— Что бы вы не думали обо мне, или об Аллеке, людям на этом острове нужна правда, — спокойно закончил Брэк.
Принцесса бросила на него резкий взгляд.
— Я хочу говорить с отцом!
— Поэтому мы и здесь, — Брэк пожал плечами, оттянув немного подтяжки рабочих штанов.
— То есть, я могу связаться с ним прямо сейчас? — она хищно посмотрела на телефон. — И ты позволишь мне это сделать?
Брэк вновь пожал плечами, покачав головой.
— Иначе зачем бы я пришёл сюда? Ты не пленница, девочка. И вольна делать всё, что захочешь.
— Отлично, — огрызнулась она и подошла к телефонному аппарату.
Всё ещё оглядываясь на Брэка, который сел на стул по соседству и равнодушно наблюдал за ней, она подняла трубку. Раздался приятный женский голос, и Энжи объяснила оператору, с кем её соединить. Как и просил Брэк, девушка не стала называть себя.
Женщина на другом конце вежливо её выслушала, а затем, попросив подождать какое-то время, замолчала.
Они с Брэком теперь сидели в разных концах небольшой комнаты. Густая тишина, прерывающаяся звоном металла, по-прежнему давила на уши. Мысленно девушка вновь и вновь просила отца ответить побыстрее, но в трубке было тихо. Страх вновь побежал по её коже предательскими мурашками. Она могла сколько угодно называть себе принцессой — как в слух, так и в собственных мыслях — но кем на самом деле она являлась? Заблудившимся в лесу ребёнком, ищущим своих родителей.
Ребёнком, который, по правде сказать, ни на что не способен, кроме как плакать и звать на помощь.
Наконец, когда оператор попросила подождать ещё немного, принцесса заговорила:
— Я не смогу связаться с учёными, — буркнула она негромко, до боли сжимая кулаки.
Эти слова, такие простые и правильные, будто стали для неё откровением. Только теперь к ней пришло осознание, что она обманывала не только капитана и его помощника. Нет — больше других девушка врала самой себе.
— Все, с кем я прибыла на Кондорре, либо в гостинице, либо в ратуше. Солдаты мэра, я уверена, следят за ними и днём и ночью.
— Я отправил несколько человек наблюдать за твоими слугами. Они остались в порту, и мэр действительно держит там солдат.
Энжи продолжала молчать, отодвинув трубку от уха.
— И это не единственная причина, — призналась она. — Байрон — мой советник — говорил, что долго планировал сделку. — Девушка помедлила, прикусив губу. — Мою свадьбу. Это он всё устроил, он руководил полётом. И на корабле, в основном, его люди, которых он сам подбирал. Боги, я боюсь, что даже мой отец знал об этом, и не станет мне помогать.