Песочные часы
Шрифт:
Он оказался на дне одного из кратеров. Мокрые цементные стены выглядели так, словно были выложены несколько часов назад. Над ним нависли остатки крана или какой-то еще подъемной конструкции. Недостающие части валялись на дне ямы, разбитые на множество не подлежащих восстановлению фрагментов. Будка оператора накренилась, проржавевший пульт был виден через смотровую щель.
Монолит был здесь, в каких-то двадцати метрах по прямой. Не веря своим глазам, заплывшим и не похожим на человеческие, Эльф заковылял к Монолиту, сохраняя на лице обожженную улыбку. Он вытянул перед собой Кристалл.
— Далеко
Эльф все еще владел слухом. Подскочив на месте в меру оставшихся сил, он увидел перед собой фигуру самого обыкновенного человека в сером плаще.
— А, это ты, — прошепелявил Эльф.
Тут же забыв о Сенаторе, он снова повернулся к Монолиту. Сильный звон в голове заставил его остановиться.
— Отдай мне Кристалл, — сказал кто-то спокойным голосом.
— Я… да, да, сейчас, — послышался новый голос, и Эльф понял, что это его собственный.
Третья сторона не замедлила вмешаться в дискуссию, развернувшуюся в его воспаленном разуме:
— Иди ко мне! Твое желание скоро исполнится!
Это был Монолит. Он звал Эльфа, и его зов был намного сильнее приказа Сенатора. Контролер повторил приказ, но Эльф ему больше не внимал.
Путь завершен, человек…
Иди ко мне…
Эльф был почти счастлив. Голос Монолита был так сладок.
Сенатор медленно шел за ним, не делая больше попыток остановить сталкера. Он смотрел на Монолит, который пока что полностью его игнорировал. Черный Кристалл почувствовал близость своей основной массы.
Человек добрел до величественного Монолита, насчитывавшего не менее пятнадцати метров в высоту. Всемогущий камень, который, вне всякого сомнения, существовал для исполнения заветного желания Эльфа, был почти копией Черного Кристалла. Путь был тяжел, но оно того стоило. Он протянул дрожащую руку с Кристаллом к Монолиту, и оба камня, огромный и маленький, завибрировали в унисон.
— Твой путь завешен! — торжественно прозвучал глас Монолита в голове Эльфа.
Сенатор встал рядом с человеком.
— Твой путь завешен, — повторил он.
— Мой путь завешен, — пролепетал Эльф.
Эльф остановился. Еще несколько сантиметров, и Кристалл соприкоснется с Монолитом. Но что-то было не так. Что-то было неправильно.
«Я не должен исполнять желания Монолита. Это должен исполнять мои.»
Губы человека затряслись.
— Ддай… — выдавил он и тут же зашелся хриплым кашлем.
Сенатор, чуть прикрыв глаза, наблюдал за тем, как Эльф ползает по каменному полу, откашливаясь. Затем человек снова поднялся. Его тело доживало последние мгновения.
— Дай мне… — произнес Эльф чуть более отчетливо.
Монолит мысленно надавил на Эльфа, причинив ему боль. Человек скривился, приложил горячий Кристалл к лицу и немного пришел в себя. Он больше не слушался Монолита. Его самое заветное желание наконец всплыло на первый план угасающего сознания. Эльф поднял невидящие глаза к Монолиту.
— Дай мне уважение! — прокричал он, надорвав горло и искрошив все зубы в мелкую пыль.
Монолит бездействовал несколько секунд. Затем он засветился мягким, словно неоновым, свечением. Оно обдало Эльфа, на миг просветив все его тело насквозь, и исчезло.
Эльф, ничего не понимая, смотрел в никуда, и его лицо резко потемнело. Крик ужаса, рвущийся из его легких, замер в самом начале. Сталкер схватился руками за шею.
— Уважение — это когда тебя никто не контролирует, — сказал Сенатор, подхватывая на лету Черный Кристалл из слабеющих пальцев Эльфа, который упал на спину и затрясся в предсмертной агонии.
Желание всей его жизни было воспринято Монолитом буквально. Чужеродный камень проявил к нему уважение и снял с человека свою волю, вернув ему самого себя, вместе с ощущениями нервной системы. Вплавившийся в кожу костюм, многочисленные ушибы, растяжения и переломы, лучевая болезнь — все навалилось на Эльфа одновременно. Сиплый звук вырвался из него, поскольку кричать он уже не мог. Через несколько секунд болевой шок сменился полной бесчувственностью. Человек скончался.
Монолит блеснул искрами, пробежавшими снизу вверх по его поверхности, и снова потух.
Сенатор смотрел на него счастливыми глазами. Он вернулся туда, откуда пришел в этот мир. Там, в глубинах Монолита, хранилось все, что ему дорого. Глядя на вновь обретенную семью, контролер хотел плакать от радости.
— Ты вернулся, — прозвучал глас Монолита.
Если бы в это время на сцене присутствовал посторонний зритель, он бы ничего не услышал, и наблюдал бы только неизвестного в сером плаще, который таинственным образом оказался в нижних секциях разрушенного четвертого энергоблока и разговаривает с невидимым собеседником. А скорее всего, зритель не увидел бы ничего из-за кромешной тьмы — кратер с Монолитом был накрыт наглухо, не пропуская ни единого луча с поверхности. Сенатору это обстоятельство нисколько не мешало. Он любовался Монолитом, немного сожалея, что на этой планете никто, кроме него, не способен должным образом оценить красоту и совершенство удивительного создания лучших умов и технологий.
— Да, — ответил Сенатор.
Монолит снова сверкнул, на этот раз Черный Кристаллом, находившимся в руках Сенатора.
— Дай мне его, — приказал Монолит.
Сенатор изучающе оглядел Кристалл. Где-то там, внутри камня, таились недостающие части Монолита. Там была и часть его самого. Сенатор закрыл глаза, наслаждаясь чувством полного исцеления. Кристалл передал ему остаток его сущности, сделав Сенатора полностью самостоятельным и независимым.
Монолит почувствовал это.
— Дай мне его, — повторил он.
Сенатор посмотрел на Монолит новым взглядом, в котором было больше человеческого, чем родного.
— Нет, — ответил он.
— Дай мне его! — прогремел Монолит так, что задрожали стены.
Сенатор покачал головой.
— Это не должно случиться, — сказал он. — Это не наш мир.
— Ты один из нас! Ты должен подчиниться общему решению!
— Я был одним из вас, — произнес Сенатор, перекладывая Кристалл в другую руку и неотрывно следя за ним взглядом. — Но не теперь.
Монолит впал в ярость. По всему саркофагу снаружи пробежала маленькая волна. В нескольких десятках метров к центру начала быстро повышаться температура.