Песочные часы
Шрифт:
— Тогда ты умрешь, — прозвучал вердикт.
Сенатор посмотрел на Монолит с состраданием.
— Ты должен выполнить мое желание, — сказал он.
Монолит загудел так, что это вылилось во вполне осязаемый звук.
— Я вышел из тебя, — продолжал Сенатор. — Я вышел в Зону. И вернулся обратно, пользуясь только теми возможностями, что есть у людей. Тех самых людей, чьи желания ты вызвался выполнить в обмен на то, что они придут к тебе. Я пришел. Ты должен выполнить мое желание.
Потоки ледяного ветра обдали Сенатора. Монолит неистовствовал.
— Что ты хочешь? — спросил он в состоянии, которое
Сенатор чуть улыбнулся.
— Открой пространственный коридор по требуемым координатам, — сказал он. — На нужное время. Больше мне ничего от тебя не нужно.
Монолит затрясся, уже вполне ощутимо. Сенатор мысленно дал Монолиту необходимые указания, для верности продублировав их в земной системе исчисления. Продолжая улыбаться, он повернулся и пошел прочь от Монолита, который ревел так, что саркофаг чуть не обвалился. Но Монолиту уже не суждено было вернуть себе полное могущество. Черный Кристалл отдалялся от него по мере того, как Сенатор ступал мягко по дрожащему полу, двигаясь к центру энергоблока. Его собственный народ больше не имел над ним власти.
Он дошел до очередного коридора, когда потолок в предыдущем секторе обрушился, чуть не погребя его под собой. Завернув за угол, Сенатор разминулся с летящими обломками, раздробившими противоположную стену. Каждый раз находясь на волоске от гибели, он продолжал счастливо и осознанно улыбаться, искренне желая всему человечеству понять, что исполнение заветных желаний осуществимо только собственными усилиями — и к каждой цели нужно двигаться обдуманно, смело, не торопясь. И никогда не нужно сдаваться. Он желал им всем постичь простую истину, что любое препятствие всегда возникает во благо, так как оно дает возможность доказать, что человек в самом деле достоин той цели, которой жаждет.
Сенатор добрался до центрального кратера. Абсолютный эпицентр Чернобыльской трагедии раскинулся перед ним. Ненависть Монолита заново превратила все в раскаленную печь. Этого было явно недостаточно, чтобы расширить масштабы катастрофы. Но Монолит все же устроил сам себе злую шутку. Падение с высших моральных устоев к низшим — палка о двух концах, и оно всегда выливается во что-то осязаемое, что в конечном счете играет против того, кто склонен искать легкий путь.
Гнев Монолита, бессильного уничтожить Сенатора, расплавил графит. Остатки тех самых охлаждающих стержней, что не смогли предотвратить взрыв, так как вместо обязательного минимума — пятнадцати штук, были активированы всего два. Часть стержней вылетела наружу при взрыве, что-то осталось внутри. Графит выгорел в первые же сутки. Как оказалось, не весь.
Сенатор приближался к огромной раскаленной массе, разогревшейся до полутора тысяч градусов по Цельсию. Черный Кристалл тоже был раскален, но это уже было порождено не эмоциями Монолита, а условиями окружающей среды. Сенатор шел, с наслаждением чувствуя достаточную для полноценного существования радиацию, пронизывающую его и придающую ему сил. Силы были ему нужны. Вокруг становилось слишком жарко.
Когда он добрался до графита, его плащ вспыхнул. Сенатор не обращал внимания, стараясь взять от жизни как можно больше. Изо всех сил сжав Черный Кристалл, он воткнул его в графит и отошел назад.
Монолит издал вопль, слышимый на много километров вокруг. От саркофага стали откалываться большие куски. Все, что находилось в реакторе, поддалось полному разгрому. Сенатор повернулся, подошел к единственному уцелевшему сектору металлических перил и схватился за них обеими руками. В то время, как Черный Кристалл, часть Монолита, неспособный противостоять пламени, стал крошиться и сгорать в окружении графита, Сенатор смотрел вниз с высоты нескольких этажей, на глубоко просевшую платформу реактора. На миг закрыв глаза, он вспомнил лучшие мгновения своей жизни. Самые яркие воспоминания пронеслись перед его взором, подарив ему настоящее счастье.
— Я дома, — прошептал он с благодарностью.
Расплавленный графит полностью сжег Черный Кристалл в тот момент, когда Сенатор превратился в пылающий факел. Волна страшного жара пронеслась по верхнему уровню и смела Сенатора вместе с поручнями вниз.
Глава 24.
Песочные Часы
Марк не решился последовать за Сенатором, хотя ему очень хотелось хотя бы посмотреть ему вслед. Он заставил себя вернуться на место. Сжав голову руками, он постарался хотя бы минуту ни о чем не думать. Теперь он был уверен, что потеря контроля над ситуацией не самое худшее, что могло произойти. Он не предвидел, что все может быть намного сложнее, и ему придется выяснить простую вещь, что он на самом деле вообще ничего в этом путешествии не контролировал.
Борланд в очередной раз проверил состояние Ореха, чтобы убедиться в том, что молодому сталкеру ни на йоту не стало лучше. Чтобы хоть как-то скрасить себе жизнь, он начал проверять состояние оставшегося оружия и заново его заряжать.
— Знаешь, — произнес он. — Та девочка, что мы встретили в тоннеле Агропрома. Она думала, что мы одна сплоченная команда. Она на нас очень рассчитывала.
Он посмотрел в прицел винтовки Марка на полотно экрана.
— Видимо, именно так мы и выглядели со стороны, — ответил Марк.
— Может, и выглядели. Может, были командой на самом деле.
Снова осмотрев оружие, Борланд отставил его в сторону.
— А вот о чем думаю я, — продолжил он. — Так это о том, что все мы добивались собственных целей. Общей у нас не было. Ты искал свою девушку. Орех хотел поучиться у тебя чему-то. Сенатор просто к своим возвращался, получается. Контролер, твою мать…
Борланд ударил по ручке кресла.
— Патрон пошел со мной потому, что за пределами Зоны у него нет друзей. Я и Технарь были его друзьями. Технарь… Черт побери, он хотел спасти свою дочку! А я пристрелил его, как раненую собаку! Марк, а зачем я в Зону пришел, знаешь?
Марк покачал головой.
— Нет, — сказал он.
— И я не знаю. Мне показалось, что это то, что я должен сделать. Хотя, кому должен? Сколько тут ни брожу, так и не сумел найти причину, по которой я здесь. Выручать никого мне не надо было. Закон за мной не гонялся. Выходит, ради острых ощущений пришел, или как? За хабаром?
— За хабаром, — повторил Марк.
— Ты так думаешь? — спросил Борланд. — Но я даже и хабара не взял. Может, я на самом деле обычный наемник со своей философией?