Песочный человек

Художник Диана Лапшина

«Опасно для жизни, не входить!» Буквы на заборе были написаны впопыхах яркой, но почему-то зеленой краской. Мишка почесал в затылке и зачем-то провел пальцем по букве О. Палец позеленел от не до конца просохшей краски, и Мишка отдернул руку.

– Это они специально написали, чтобы мы боялись, – уверенно произнес Петька, не переставая ковыряться в носу. Мишка поспешно отвернулся. В детском саду Петька ел козявки, но проверять, осталась ли эта дурацкая привычка у старого друга, когда они выросли и стали шестиклассниками, совсем не хотелось.

– У них, в общем-то, получилось жутковато, – признался он. – Может, завтра с утра сходим?

– Ты дурак?! – возмутился Петька. Он взъерошил свои обычно тщательно приглаженные медно-рыжие волосы и шмыгнул носом. – С утра тут строители будут!

Мишка снова посмотрел на громаду недостроенного здания, которая в вечерних сумерках смотрелась как зубастая челюсть древнего динозавра. Одни зубы были выше, зато другие острее.

– Тогда послезавтра утром, в субботу, – предпринял он еще одну попытку.

– А до субботы Стас еще сто раз скажет, что мы проиграли и что мы трусливые девчонки, – не согласился Петька.

Мишка снова провел уже испачканным пальцем по забору, чудом избежав занозы. Он хотел сказать, что Стас вообще-то ничего не имел против него, Мишки. И это Петька вечно задирался и зачем-то создавал неприятности на пустом месте для них обоих. Мишка давно уже хотел это сказать, но промолчал, конечно. Как всегда.

– Полезли давай! – поторопил его Петя. – А то так и простоим до ночи. Не знаю, что твои предки скажут, а меня отец точно вздует!

Мишка снова вздохнул и с тоской огляделся. Как же ему не хотелось идти на стройку! Днем там все шумело и стучало, раздавались крики бригадира. Сейчас же было так тихо, что казалось, будто кто-то притаился и ждет их. И ладно бы сторож. От стройки веяло какой-то жутью. Идти категорически не хотелось.

– Давай-давай, – снова поторопил его Петька, легко пролезая через щель в заборе.

Интересно, в заборах такие щели специально оставляют для таких вот любопытных, или их так быстро проделывают? Мишка готов был думать о чем угодно, лишь бы не лезть за тощим Петькой. Тому хорошо, он пролезет в любую дыру и так же легко выберется обратно. А сам Мишка? Он неуверенно оглядел себя. Плотно сбитое тело при невысоком росте… поди докажи одноклассникам, что это вовсе не жир! Вот и обзывались. Тот же Стас иногда называл его жирдяем и салом. Мишка бы стерпел, чего с дурака взять? Но Петька вечно лез в драку, вроде как заступаясь за него, и приходилось его поддерживать.

Заступался Петька так же, как делал в жизни все. Несуразно.

«Ну и пусть жирдяй, зато не гад!» – мог крикнуть он Стасу, не понимая, что тем самым обижает друга.

– Ну чего ты там? – Изнывающий от нетерпения Петька просунул голову обратно. – Струсил все-таки?

– Я не уверен, что пролезу, – высказал свои опасения Мишка. Лучше было признаться в этом, чем казаться трусом.

– Тю, – скривился Петька. – Не настолько ты и жирный. Давай я тебя вытяну!

Уже на этих словах Мишке надо было повернуться и уйти, но Петька страшно обиделся бы. А они дружили с первого класса, и ссориться из-за пары слов и стройки… не такой Мишка человек. Так что он только тяжело вздохнул и встал боком, чтобы наверняка пролезть между досок. И, разумеется, застрял.

Петька не подвел – потащил за руку со всей силы, да так, что доски расшатались еще больше и с треском наконец пропустили Мишку. Не ожидавшие такого ребята кубарем покатились по траве прямо в груду строительного песка.

– Ладно хоть не двумя шагами правее, приземлились бы на кирпичи, – оптимистично заявил Петька, отряхиваясь от песка. – Везет тебе, у тебя волосы короткие, а мне вычесывать этот песок до завтра!

В этом был весь Петька. Он умел повернуть любое событие так, что жалеть приходилось именно его. Впрочем, сейчас Мишка и впрямь был рад, что его светлые волосы, как обычно, пострижены под ежик. А вот оглядев себя как следует, он приуныл. Как оказалось, треск шел вовсе не от досок. Это трещал его школьный пиджак, разом лишившийся половины пуговиц.

– Вот хорошо тебе, – заметил Петька. – Меня бы за такое выдрали, я тебе отвечаю! А тебе и слова не скажут.

– Угу, – проворчал Мишка.

Он еще больше затосковал, представляя, как расстроится мама. А папа сунет ему иголку с ниткой и скажет что-то вроде «сам испортил, сам и чини». А у него уроки еще не все выучены!

И это настолько отвлекло его, что он позабыл о своих страхах и медленно побрел по стройке. Петька же остался позади, рядом с песочной кучей. Впереди зиял темнотой проем дверей, ведущих на недостроенный первый этаж. Мишка шагнул внутрь и, едва поднимая ноги, побрел во мраке. Под ногами попадался всякий строительный мусор, и пару раз Мишка едва устоял, но упрямо шел вперед. Куда угодно, только подальше от Петьки. Он пытался сообразить, как и где ему оставить знак для Стаса.

Вообще-то они об этом не договаривались, и совершенно напрасно. Будь эта глупая идея Мишкиной, он бы все продумал наперед. И пришли бы они сейчас сюда сразу со Стасом, только на территорию стройки заходили бы по очереди. Кто-то унес бы вещь туда, а другой принес обратно. И сразу понятно. А так…

Мишка в полной темноте зашарил по карманам. У него на этот случай был стащенный из школы мелок.

Только что написать? Что-то смешное. Чтобы рабочие утром сразу не стерли.

Он на ощупь нашел шершавую стену и начал писать.

выводила его рука, и Мишка не мог остановиться. Лишь когда он дописал последнее слово, рука снова стала его слушаться, и он смог выронить оставшийся огрызок мела.

Он не видел написанное в темноте, но точно знал, что стереть это не получится. Может, хотя бы удастся закрасить? И как ему в голову пришла такая глупость! Еще и про глаза.

Стоило написать это четверостишие, как он почувствовал на себе чей-то взгляд. Пока еще изучающий и любопытный, но уже жадный. Мишка хотел было позвать Петьку, чтобы тот вбежал и мигом развеял это ощущение, но не успел.

С улицы, оттуда, где он оставил Петьку, раздался дикий крик. До того жуткий, что Мишка разом забыл про то, как страшно ему в темноте, и собрался спрятаться в углу и дождаться тут утра. Маме можно позвонить и что-нибудь наплести, да и суровые строители, которые обязательно отругают его, пугали уже не слишком сильно.