Пестрая компания (сборник рассказов)

Шоу Ирвин

– - Ну, ладно, ладно,-- приговаривала она,-- успокойся, не надо плакать... Ладно, все хорошо... Пусть приезжает! Если она в самом деле изменилась -- пусть приезжает.

После завтрака под предлогом, что ей нужно в город за покупками, Эмили поехала в церковь и там долго, словно оцепенев, сидела молча. Через разноцветную мозаику окон прямо на нее сочились мягкие, солнечные лучи, высвечивая ее глубокие религиозные чувства. Она с воодушевлением молила Бога, чтобы Айрин и правда изменилась.

Эмили точно знала, была уверена, что долго

не протянет, и желала прожить остаток жизни в уютной атмосфере незлобивости и любви, в одном доме со своими двумя пожилыми дочерьми, которые так хорошо начинали в жизни, питая большие надежды на блестящее будущее. Но, увы, все кончилось так неудачно: призрачные надежды рухнули, и теперь жизнь их стала совершенно иной. Пришлось им узнать, что такое одиночество, печаль, нищета, постоянно горько оплакивать свои утраты, страдать от мучительных воспоминаний о погибших.

Сигнальные огни на взлетно-посадочной полосе посылали вверх, в гущу тумана, слабые, словно разбавленные водой блики. Гул самолета становился все слышнее, и вот Эмили вдруг увидела -- огни его неуверенно выскользнули из густой белесой темноты. Самолет занесло в сторону, он резко застопорил ход; двигатели нервно загудели, когда он наконец тяжело плюхнулся на полосу и заскользил по бетонке, касаясь ее краем крыла, потом снова подпрыгнул вверх, в воздух, и опять, еще более неуклюже приземлился на бетонку; выпрямился, выровнял крылья, совершил какой-то безумный полуоборот -- и остановился, замер прямо перед ними...

Двигатели заглохли, винты крутились все медленнее, выбрасывая на кожухи бледные, разноцветные фонтанчики какой-то жидкости. Эмили глубоко, с облегчением вздохнула.

– - Ну вот, все в порядке, мама,-- сказала Пегги.-- Они благополучно приземлились.

– - Вот теперь мне бы поскорее присесть...-- прошептала Эмили.

Пегги медленно повела ее вдоль ограждения к скамье у выхода -- туда должны направиться пассажиры. Эмили тяжело опустилась на скамью, чувствуя, как дрожат колени под шерстяным плотным костюмом.

Служащие подогнали к самолету трап; широко отворилась дверца, и пассажиры стали выходить из салона.

– - Какой позор! Какой кошмар!
– - возмущалась одна из пассажирок, спускаясь по трапу на землю.-- Просто чудо, что мы не разбились!

Ручеек пассажиров, человек восемь -- десять, медленно прокладывал себе путь к выходу. Три женщины, пятеро или шестеро мужчин... Эмили с тревогой изучала лица, пытаясь разглядеть, какое из них -- лицо Айрин. Вот довольно молодая женщина с ребенком на руках... Нет, это явно не Айрин. Две другие куда старше ее; фигуры обеих точно такие, как у ее дочери... Вышли на полоску неонового света... Эмили нетерпеливо встала со скамьи и, вытянув шею, напряженно вглядывалась... Пегги не выпускала ее руки из своей. Нет, эти лица ей не знакомы! Эмили повернулась к Пегги, спросила:

– - Ты ее видишь?

Пегги покачала головой. Одна из прибывших, прекрасно одетая, вышла вперед. Она улыбалась

Эмили, и та улыбнулась в ответ. Боже, ведь это же Айрин, а она ее не узнает,-- родная мать называется... Но пассажирка прошла мимо, и ее заключил в крепкие объятия крупный молодой человек, который стоял у них за спиной и только повторял:

– - Боже мой, мамочка, не заставляй меня больше так волноваться!

Еще одна женщина только что спустилась с трапа самолета и стояла в ярком неоновом снопе света возле выхода: одета бедно, неряшливо -потрепанное пальто с потертым бобровым воротником; ей явно не меньше шестидесяти; лицо круглое, все в морщинах, хмурое, недовольное, раскрасневшееся от ледяной стужи.

– - Пегги,-- Эмили сильно нервничала,-- может быть, обратиться к стюардессе...

– - Минутку,-- пробормотала Пегги,-- по-моему, эта женщина...

– - Просто отвратительно!
– - громко жаловалась неряшливо одетая женщина господину, стоявшему рядом с ней.-- Какая тошнотворная волынка! Надо же, так рисковать жизнью! Ну и страна, доложу я вам! Могу заверить -- такого никогда не произошло бы в Германии! Америка называется! У нас каждый аэродром еще в тридцать седьмом был оборудован установками для борьбы с туманами. Просто отвратительно!

Эмили почувствовала, как Пегги сдавила ей руку. Женщина в потрепанном пальто еще раз оглянулась по сторонам с презрительной миной, скользнула взором по лицу Пегги...

– - Должно быть, меня вон там ждут,-- сообщила она своему собеседнику и бодро зашагала к выходу; грузная фигура ее все больше растворялась в темноте.

– - Пегги, окликни ее...-- попросила Эмили, боясь потерять эту фигуру из вида.-- Пегги...-- Как трудно говорить, язык не повинуется, он неподвижен, застрял во рту.-- Кажется, это твоя сестра Айрин...

– - Да, вижу,-- отозвалась Пегги.-- Какие могут быть сомнения!

Только теперь до Эмили дошло, что дочь не позовет сестру -- не позовет никогда...

– - Айрин!..-- слабым голосом крикнула Эмили. Потом чуть громче: -Айрин! Мы здесь!..

Темная фигура выступила из плотной туманной мглы, повернулась и не спеша направилась к ним. С каждым шагом она становилась все более реальной Айрин, все больше похожей на нее...

– - Сюда! К нам!
– - сквозь слезы кричала, как могла, Эмили.-- Добро пожаловать домой!

ОДНОРУКИЙ

– - Мне хотелось бы завершить донесение об этой троице.-- Капитан Михайлов через стол протянул клочок бумажки Гарбрехту.

Тот взглянул на имена.

– - Переводчики в отделе по гражданским делам в американском штабе. У американцев очаровательная привычка -- нанимать на такую работу исключительно бывших нацистов. Как нам кажется, неплохо бы заглянуть в прошлое этих джентльменов.-- И Михайлов улыбнулся.

Улыбка этого коренастого, невысокого человека, с круглым, замкнутым лицом и белесыми, неулыбчивыми глазами, напоминала цветок, выбитый неуверенной рукой ваятеля на камне.