Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер
Шрифт:
Елена. Да, я помню штемпель на твоих письмах.
Элисон. Вот там я и оказалась в свою первую брачную ночь. Мы с Хью сразу невзлюбили друг друга, и Джимми это понял. Он страшно гордился нами обоими, ему очень хотелось, чтобы мы сблизились. Он вел себя, словно ребенок, хвастающийся своими игрушками. У нас было что-то вроде свадьбы. Мы сидели втроем и старательно накачивались дешевым портвейном, который они принесли. Хью чем дальше, тем больше держался с иезуитской оскорбительностью. У него на это редкий дар. Джимми впал в мрачное настроение, а я слушала их разговоры и чувствовала себя полной дурой. Впервые в жизни я оказалась вырванной из своего круга людей, без семьи и
Елена(выходя на середину комнаты). Дорогая, почему же ты не пришла ко мне?
Элисон. Ты была где-то на гастролях.
Елена. Да, верно.
Элисон. Несколько месяцев, которые мы прожили в Поплар, были сущий кошмар. Пусть я неженка, капризуля и зазнайка, только мне казалось, что я попала в джунгли. Я не могла себе представить, чтобы два человека, два образованных человека, могли быть настолько жестокими, непримиримыми. Мама всегда говорила, что Джимми ужасно безжалостен, но она не знала, что собой представляет Хью. Это был чемпион по безжалостности. А когда они были вместе, это было что-то чудовищное. Во мне они видели заложника из того социального лагеря, которому объявили войну.
Елена. На что же вы жили все это время?
Элисон. У меня было несколько акций, и какой-то ничтожный процент они приносили, но существовать на это, конечно, было невозможно. Ведь когда мама узнала, что я выхожу замуж за Джимми, она заставила меня передать ей все деньги под опеку.
Елена. Это ее право.
Элисон. Но Джимми и Хью быстро нашли выход из положения. Они первоклассные стратеги. Они стали через меня набиваться в гости к знакомым Найджела, к моим, к друзьям отца — всюду: к Арксденсам, Тарнаттсам, Вайнсам…
Елена. Даже к Вайнсам?
Элисон. Во все дома, куда я имела доступ. Твои друзья оказались среди немногих, кого мы случайно пропустили. Все это была для них вражеская территория, а я — заложница. Из нашего штаба в Поплар мы совершали набеги на территорию противника — в фешенебельные кварталы. Под прикрытием моего имени мы прорывались всюду — на коктейли, воскресные праздники и даже раз гостили за городом. Я все надеялась, что у кого-нибудь лопнет терпение и перед нами захлопнут дверь, но никто не решался. Все они были слишком хорошо воспитаны, а может, просто жалели меня. Хью и Джимми презирали их за это. И мы продолжали свой раз-бой, поглощая чужую пищу и напитки. Курили чужие сигары. Как грабители. Джимми и Хыо были в восторге.
Елена. Представляю.
Элисон. Хью просто упивался своей ролью вандала-завоевателя. Мне порой казалось, что он не прочь облачиться в соответствующий костюм — звериная шкура, остроконечный шлем, меч. Однажды он вытянул у старика Вайнса пять фунтов. Шантажировал его, разумеется. Люди были готовы пойти на что угодно, только бы избавиться от нас. А Хью сказал ему, что если мы не заплатим, то нас выгонят из квартиры. Впрочем, это была правда.
Елена. Я тебя не могу понять. Ты что, была не в себе?
Элисон. Мне было страшно.
Елена. Но как же ты позволяла им все это? Так распуститься! По крайней мере ты не разрешала им воровать серебряные ложки?
Элисон. Это исключалось правилами партизанской войны, а они старались их соблюдать. Вот когда Хью попытался соблазнить невинную девицу у Арксденсов, тогда нас впервые в общем-то выставили.
Елена. Просто немыслимо. Какую, собственно говоря, ты играла роль во всем этом? И зачем? Вот чего я не понимаю. Зачем вообще ты…
Элисон. Вышла за него замуж? Не так просто ответить. Когда наша семья' вернулась из Индии, все казалось каким-то неустроенным. Во всяком случае, папа был далек от меня, легко раздражался. А мама… ну, ты знаешь маму. У меня же в голове была полная пустота. Не знала, зачем родилась, как говорит Джимми. Я очень отчетливо помню, как я его впервые увидела в гостях. Мне было двадцать лет. Мужчины встретили его недоверчиво, женщины старались выказать презрение к столь странному существу, хотя и те и другие вели себя с ним не очень уверенно. Он приехал на велосипеде, это он мне потом сказал, и весь его пиджак был забрызган машинным маслом. Тогда был изумительный день, а он все время провел на солнце и, казалось, светился. На лице и на волосах его лежал золотистый отблеск. Глаза были какие-то особенно голубые и тоже солнечные. Он выглядел совсем юным и хрупким, несмотря на усталую складку возле рта. Я знала, что беру на себя больше, чем смогу вынести, но выбора у меня не было. Знала бы ты, какой вопль ужаса и недоумения поднялся в доме! Но это только все ускорило. Уже и не столь важно было, любит он меня или нет. Джимми во что бы то ни стало решил жениться на мне. А мои делали все, чтобы помешать нам.
Елена. Да, ситуация не из приятных. Но их можно понять.
Элисон. Джимми ринулся в бой, размахивая топором, — такой хрупкий и полный огня. Я никогда не видала ничего подобного. Он словно вышел из старой сказки о рыцаре в сверкающих латах. Правда, латы его не так уж сверкали.
Елена. А Хью?
Элисон. С ним у меня отношения окончательно испортились. Он и Джимми ходили на политические митинги, где выступал Найджел, приводили с собой кучу друзей и устраивали скандалы.
Елена. Нет, он просто дикарь.
Элисон. Хью писал роман или что-то еще, и ему взбрело в голову, что нужно ехать за границу — в Китай, в общем к черту на рога. В Англии, он говорил, нам нечего делать. Консерваторы опять на коне — он называл их шайкой кавалерственной дамы Элисон. Единственный выход — уехать и попытать счастья в другой стране. Он хотел, чтобы мы поехали с ним, но Джимми отказался. Вышел ужасный скандал. Джимми обвинил Хью в отступничестве и считал, что это позор — уехать навсегда и бросить родную мать на произвол судьбы. И вообще эта идея была ему не по душе. Они спорили целыми днями. А я уже мечтала о том, чтобы они оба уехали и оставили меня в покое. В конце концов они поссорились. Спустя несколько месяцев мы переехали сюда, а Хью отправился искать землю обетованную. Иногда мне приходит мысль, что мать Хью во всем винит меня. И Джимми тоже, хотя никогда не говорит этого. Даже не намекает. Но когда эта женщина смотрит на меня, я чувствую, как она думает: «Если бы не ты, все было бы хорошо. Мы были бы счастливы». Я не хочу сказать, что не люблю ее, нет. Она в общем очень милая женщина. Джимми обожает ее в основном за то, что она всегда жила в бедности. Вдобавок она откровенно невежественна. Я отлично понимаю, что это снобизм с моей стороны, но, к сожалению, это правда.
Елена. Послушай, Элисон. Тебе нужно решить, что делать дальше. У тебя будет ребенок, на тебя ложится новая ответственность. Раньше все было совсем иначе, ты рисковала только собой. Но больше так жить ты не можешь.
Элисон. Я измучилась. Я вздрагиваю, как только он. входит в комнату.
Елена. Почему ты не сказала ему, что у тебя будет ребенок?
Элисон. Не знаю. (Угадав возможный ход мысли Елены.) Да нет, это его ребенок. Тут не может быть никакого сомнения. Видишь ли… (С улыбкой.) Я никогда никого больше не хотела.