Пьесы
Шрифт:
Голос. Дверь! Дверь открой!
Она. Зачем?
Голос. То есть, как — зачем? Я принес личные вещи! Цветок твой любимый герань! И еще там кое-что…
Она (вновь припадок смеха). Ха-ха-ха! Апокин, у тебя ведь печень! Тебе диетический обед готовить надо! Ой, держите меня! Хорошо, что брюки не надела — в них смеяться нельзя!.. Хо-хо-хо! Апокин, я когда к тебе иду на свидание, за мной бегут собаки со всего района. Потому что я иду к любимому — с судками с диетическим обедом. Твоя тетерка в двадцать
Голос. Царапай, царапай меня.
Она. Хи-хи-хи! Хо-хо-хо.
Голос. Аэлита, ты пьяная, я чувствую!
Она (сухо). Есть из-за чего. Да мне плевать на тебя. Живи хоть с сенокосилкой. Мне просто обидно. Я пять лет валандалась с тобой. Кто ты мне был? Муж? Ты со мной не расписался. Любовник? Ага, раз в год по обещанию, после дождичка в четверг. У тебя ведь все время — печень. Родственник — вот ты кто! Мой родственник Апокин. (Крушит мебель.)
Голос. Аэлита! Истеричка, открой дверь! Мне передать надо!
Она. У двери положь.
Чашка летит в стену.
И мотай отсюда, родственник! Вали к своей цесарке!
Голос. Не могу! Я семьсот пятьдесят рублей принес, которые ты на телевизор «Рубин» собрала. Не могу я их оставить у двери.
Она (выкрикивая). Он не может! Родственник! Дядя! Он — честный дядя. «Мой дядя самых честных правил» — Пушкин так написал. И у Лермонтова между прочим тоже есть про дядю: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…» Слушай, Апокин, почему у них сплошные дяди? Знаешь, Апокин, я сейчас поняла, что мне обидно. Я пять лет жила с человеком, который, в общем-то, не в моем вкусе… И он же меня бросил. (Молча открывает задвижку на двери)
Апокин врывается — и с размаху падает на пол. Потом поднимается, в изумлении смотрит на нее.
Что уставился?
Апокин. Какая у тебя прическа?
Она. Да, вот такая у меня прическа.
Апокин. Значит, и прическу себе соорудила… как у этой актрисы.
Она. Как у нее соорудила. Еще что спросишь, родственник, Пушкин-дядя?
Апокин. Лыжи твои у меня на балконе стоят. Когда захочешь — возьмешь. Семьсот пятьдесят рублей вот — кладу, (Пересчитывает.) и цветок я принес твой — герань. (Ставит горшок с цветком)
Она. Руки прочь от цветка. (Хватает цветок, нежно прижимает к груди) Геранька… цветик… цветонька любимая…
Апокин. Ишь, голосом нежным замурлыкала… Ну как эта актриса! Даже в голосе ей подражаешь… Даже брюки вельветовые купила, как у нее в фильме. Тьфу, дурища! Ну помешалась баба! Добро молодая была бы! Пойми, эти брюки на ней — одно, а на твоей заднице…
Она. Ты что же нагличаешь, Апокин? Ты кто такой есть, чтобы меня учить? Что замолчал? Как твоя фамилия? Ты что не отвечаешь? (Истерически) А
Она. То есть так! Документ на стол! Живо!
Апокин. Ты пьяная?
Она. Документ предъяви! Рейду нас! Сукиных детей выявляем! Тараканов морим! (Хватает Апокина за волосы) Ты кто? Кто ты?
Апокин. С ума сошла??? Я… Апокин.
Она. Ты — Гитлер, который сделал пластическую операцию. (Тихо-тихо ,) Уходи, ладно?
Апокин уходит, почти убегает. она медленно расставляет стулья, подметает осколки. звонок телефона.
Женский голос. Герасимова, ты?
Она (устало). Я…
Голос. Шевчук Лида с завкома. Как самочувствие?
Она. Нормальное, не жалуюсь.
Голос. А вообще?
Она. Тоже хорошо.
Голос. Что звоню. Новый год — на носу. Мы списки новогодних бригад составляем — подшефных детей поздравлять. Ты — как, не против?
Она. Я, слава богу, пять лет езжу Снегуркой к подшефным — отказов вроде от меня не слыхали.
Голос. В этом году, Герасимова, нюанс: от посылки мужчин дедами морозами решено воздержаться. Не оправдала себя эта практика.
Она. А я всегда говорю: надо от них, врагов, совсем избавляться. В прошлом году, например, в нашей бригаде были: Родионова, секретарша — Зайцем ее послали, я — Снегуркой… И Локотко, грузчик, — Дедом Морозом. Ну все ведут себя как люди. А Локотко в первую квартиру зашел — и сразу шарит глазами: где хозяин? Ну хозяин тут как тут — такой же оказался нахалюга! Удалились они на кухню, пока мы детям подарки вручали. До третьей квартиры Локотко уже глаза налил: бабку-лифтершу за пионера принял и все подарок ей вручить хотел! Стыд-позор!
Голос. Все так, Герасимова! К большому сожалению! И решили мы на завкоме эксперимент: послать в этом году дедами морозами женщин. Поэтому все женщины, которые давно ездят в новогодних бригадах… это ты в первую очередь, потом Родионова, Гуслицер — вас назначаем дедами морозами. А вам уже придадим снегурочек, зайцев, волшебников-космонавтычей. Ты как на это смотришь? Она. Положительно.
Голос. Только басом научись разговаривать. Ну ты в хоре поешь! Ты вон на эту актрису похожая — я думаю, бас освоишь! А теперь скажу тебе новость, для тебя интересную: ты у нас пятый год ездишь в бригадах, слышишь меня?
Она. Не глухая.
Голос. И решили мы как-то тебя отметить: ты телевизор «Рубин» с сенсорным управлением достать хотела? (Зашептала.) Слышь меня? На подшефном есть лимиты, поняла? С ними уже договоренность есть: продадут тебе! «Огонек» новогодний будешь по «Рубину» глядеть. Лады? Учись басом разговаривать. До скорого.
Она (повесила трубку). Басом, ишь ты! (И вдруг запела тоненьким голоском частушку.)