Пьесы
Шрифт:
Ф е д о р. Точно. Так он, оказывается, поступил в театральный институт и, конечно, сразу же вышел замуж.
М а р и я. Наверно, женился?
Ф е д о р. Да, я всегда это путаю. Она, говорят, где-то в кино снималась. Только я название картины забыл. Повезло. Да… А вечером мне надо еще к бригадиру зайти.
А л е к с е й. Ты слышишь, Мария? Федор уже по службе продвигается.
М а р и я. Бригадир — хороший парень. Зовут Николай Архипов.
Ф е д о р. Детей-то двое?
М а р и я. Двое. Бригадир Федора на год старше.
Ф е д о р. Мы с Николаем вместе
А л е к с е й. Куда мне…
Ф е д о р. Ты не обижайся. Трудно тебе это понять. Как бы тебе объяснить? Ведь вот скоро заводы самыми красивыми зданиями в городе будут. Стекло сплошное. Солнце. Машины. А вместо грохота — музыка. На весь такой завод — всего пять человек. Рабочие в белых халатах, руки как у хирурга. И каждый — ученый. Понимаешь? Ты вот что, заходи к нам на завод. Там поймешь. Правда, Мария, пусть заходит.
А л е к с е й. А получаешь ты сколько?
Ф е д о р. Пока немного, Конечно.
А л е к с е й. Тогда понятно. Профессора больше зарабатывают. Только мне время по вашим заводам ходить…
Ф е д о р. А ты что все время — «завод, завод»… Ты хоть раз там был? Да завод — это… соображать надо.
А л е к с е й. Слушай, ты… Ты что, учить меня собрался? По какому праву?
Ф е д о р. Да по такому праву. Я восемь часов в день работаю, что-то делаю для людей, значит, и для тебя делаю. И ты пользуешься моим трудом. Поэтому я имею право спросить тебя, почему я должен работать на тебя, а ты, ничего не делая, ходить по скверам, вздыхать и считать себя выше людей, которые трудятся?
А л е к с е й. Почему выше?
М а р и я. А разве это неправда? Пойми, я скажу откровенно: ведь так жить, как живешь ты, — это хуже, чем равнодушие.
А л е к с е й. Что?
М а р и я. Алексей, это правда.
А л е к с е й. Значит, ты тоже? Ясно.
Ф е д о р. Вот сразу обиделся. Я же по-хорошему. Ладно, пойдем в кино…
А л е к с е й. Идите вдвоем в кино, в адресное бюро, а я… Я никуда не пойду…
М а р и я. Алексей!
А л е к с е й. Что Алексей?.. Я равнодушный, даже хуже, чем равнодушный. Спокойной ночи, прощайте…
Алексей уходит.
Ф е д о р. Что это с ним?
Мария молчит.
П а р е н е к в к о р о т к о м п а л ь т о стоит на бульваре и горестно рассматривает порванную яркую рубаху.
А л е к с е й стоит в стороне и наблюдает за Пареньком. Паренек немного выпил и поэтому говорит вслух.
П а р е н е к. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Один неверный шаг, и мечты по швам. Вот начало, и вот конец. Сегодня я пошел вдоль жизни. Даже для свободного человека бывают иногда тяжелые дни. И вот они пришли… (Смотрит на рубаху.) За это Бэбби
А л е к с е й. Тебе помочь?
П а р е н е к. Теперь, мой юный друг, мне уже ничем нельзя помочь.
А л е к с е й. А что это?
П а р е н е к. Это африканский пейзаж с воротником и манжетами.
А л е к с е й. А кому он нужен?
П а р е н е к. Ты не знаешь Бэбби Гинзбурга. Он бы икал от удовольствия.
А л е к с е й. А кто такой Бэбби?
П а р е н е к. Бэбби? Это бог.
А л е к с е й. А ты кто?
П а р е н е к. Я — поэт-песенник.
А л е к с е й. Брось врать!
П а р е н е к. Вчера прилетел из Амстердама. Был там в творческой командировке.
А л е к с е й. Кончай свистеть.
П а р е н е к (вынимает бумаги). Пожалуйста. Билет Нидерландской авиакомпании.
А л е к с е й. Ладно. (Хочет уйти.)
П а р е н е к. Минуточку. Прошу прощения. Одолжите пять рублей.
А л е к с е й. Я слышал, поэты-песенники много зарабатывают.
П а р е н е к. Будем откровенны, я не поэт-песенник.
А л е к с е й. А кто ты?
П а р е н е к. Я христопродавец.
А л е к с е й. Что?
П а р е н е к. Я прихожу в гостиницу, ну, например, «Метрополь», и произвожу обмен сувенирами с иностранными туристами. Я даю им икону с изображением Христа или, в крайнем случае, Коли-угодника. А они мне дают кое-какие вещички не нашего производства. Да, кстати, могу продать чуть начатую пачку сигарет «Честерфильд».
А л е к с е й. Это, по-моему, пошло.
П а р е н е к. Что — пошло?
А л е к с е й. Заниматься этим.
П а р е н е к. Каждый хочет пожевать и запить свой кусок.
А л е к с е й. Скажи, ты счастлив?
П а р е н е к (с вызовом). Счастлив, а что?
А л е к с е й. Ничего.
П а р е н е к. Нет, ты скажи.
Алексей молчит.
Я знаю, что ты скажешь. Иди работай, вкалывай. Дураков мало. Ну что ты меня не агитируешь — агитируй. А мне плевать. Я свободный человек…
Пауза.
Купи «Честерфильд». Ну? Ах, ты так… (Замахивается на Алексея, тот отталкивает его.)
Паренек падает.
Так сразу и бить. (Отвернулся.)
А л е к с е й. Ты плачешь?
П а р е н е к. Да… Да… А что же мне делать? У тебя, наверно, есть друзья? У меня их нет. Ну, какой друг Бэбби Гинзбург? Ему нужны пейзажи. Я завидую тебе. У тебя есть дело, есть будущее. Что я могу? Будем откровенны — я ничего не умею. Мне нечего ждать хорошего.