Пьесы
Шрифт:
В а й я н. В газетах пишут о каком-то большом празднестве с благотворительной целью в доме Падовани. Теперь они всюду бывают вместе. На днях была псовая охота у Бретиньи, и герцогине в виде особого уважения поднесли ногу убитого оленя.
Антонин (тихо, в бешенстве). Это ее мужа должны были бы ногой… (Делает недвусмысленное движение ногой.)
Вайян (хохочет с полным ртом). Ты вечно на него злишься!.. А между тем он с головой. Ты читал его вчерашнюю речь в Палате? Он не пустозвон… хотя и сын академика. Он идет прямо к цели.
Антонин. О да, это один из наших знаменитых strug lifer'oB.
Вайян. Что?
Антонин. Strug liferов или struggle for lifer ов. Так в своей последней книге называет Эрше новую породу мелких хищников, для которых замечательное открытие борьбы за существование служит лишь научным обоснованием всякого рода подлостей.
Вайян. Но ведь Астье тогда говорил нам, что это закон природы.
Антонин. Да… закон лесов и пещер… Но мы-то, слава богу, вышли из этого состояния! Человек встал на ноги, изобрел огонь, свет, понял, что такое совесть, что такое нравственность, навел страх на диких зверей.
Вайян. Почему ты не ешь, детка?..
Антонин. Сейчас дикие звери оживились. Слышите, как они рычат, как они дерутся у миски с едой?
Вайян (Лидии). Ишь, шельмец, как здорово говорит!
Антонин. Нет, я виню не великого Дарвина, а тех лицемерных разбойников, которые ссылаются на него, которые, воспользовавшись наблюдениями и выводами ученого, пытаются сделать из них статью закона и систематически применять ее. Вы полагаете, что это великие, что это сильные люди. Нет, это не так! (Ударяет кулаком по столу; очки у него падают, он их протирает.) Без доброты, без милосердия, без человеческой солидарности ничего великого быть не может. Я утверждаю, что применять теорию Дарвина — злодейство, ибо это значит будить в человеке зверя, или, как говорит Эрше, пробуждать все, что еще осталось у вставшего на ноги человека от того времени, когда он стоял на четвереньках.
Вайян (с полным ртом). Почему же ты не сказал всего этого Полю Астье, когда мы были у него?
Антонин. Почему? Потому что я робок, потому что я несчастный заика, потому что слова ко мне приходят или слишком поздно, или стремительным, бурным потоком, так что мне трудно бывает их высказать. Но я в этом не виноват: слишком рано я узнал страшную сторону жизни. Мне было всего пятнадцать лет, когда однажды вечером нам принесли отца… Помните, крестный?.. Потом у меня долго дрожали губы. Сейчас это прошло, но осталось заикание, и чем сильнее я волнуюсь, тем сильнее заикаюсь.
Вайян (растроган; обращаясь к дочери). Слышишь, деточка? Бедный малый! Что его особенно волнует, того — то он и не может выразить.
Антонин. Тогда этот человек позволил себе так небрежно говорить о моем любимом отце: «Бедный господин Коссад ростом не вышел для того, чтобы заниматься торговлей». А я не мог выговорить ни слова… Я только боялся зарыдать, и мне безумно хотелось дать ему по физиономии… Да, на это я был способен.
Вайян. Значит, по-твоему, Поль Астье…
Антонин (надев очки). Поль Астье, в облегающей талию визитке, с подкрученными усиками, Поль Астье, государственный деятель, Поль Астье, светский человек, — из той же самой породы, что и те два мерзавца, о которых пишет Эрше, — я вам непременно дам почитать эту прекрасную книгу.
Л и д н я срывается с места и уходит в переднюю.
Вайян. Куда ты, голубка? Позови тетушку Андре.
Лидия. Я сейчас приду, отец.
Вайян, Антонии Коссад, потом Лидия.
Вайян. Она тоже очень нервничает… Беспокойство сегодня у нас в воздухе. Ты мог бы этим воспользоваться.
Антонин. То есть как воспользоваться?
Вайян. А вот как… Ты говорил с ней месяца три назад. Больше вы не возвращались к этому разговору?
Антонин. Нет. Я думаю, что она не изменила своего решения.
Вайян (с доброй улыбкой). А я не думаю. Я сейчас смотрел на нее, когда ты говорил. Попытайся еще раз. Я вас оставлю одних, ты сегодня в ударе. А ну, смелей!.. Постарайся ее уговорить и, если она согласится, приходи ко мне в контору. Я буду так счастлив, я так давно мечтаю вас поженить! Только смотри не бормочи, черт тебя дери! Без всех этих «это, это, как это», ладно? А потом, поверь мне… (Ставит свою чашку на стол и снимает с Антонина очки.) Тебе гораздо лучше без очков. (Бросает салфетку и зовет.) Доченька!
Лидия (входит с накрытым блюдом). Вот, папа!
Вайян. А, дьявольщина! Посмотри на часы, детка! Милая гостья меня задержала. Надо скорей бежать в контору.
Лидия. Как! Ты не хочешь…
Вайян (берет горсть вишен). Вот возьму вишен и съем их на лестнице, старый уличный мальчишка! А ты завтракай, милочка, ты ничего не ела. И Антонин за компанию. По-моему, он хочет тебе что-то сказать… что — то такое, под чем я подписываюсь обеими руками. (Посылает Лидии воздушный поцелуй, напевая, направляется к выходу и закрывает за собой дверь.)
Полюби меня, красотка, — Ведь я так тебя люблю…
Антоиии Коссад. Лидия сидят за столом друг против друга.
Антонин (с грустной улыбкой). Не бойтесь, Лидия!
Лидия. Я знаю, мой друг, что вам нечего мне сказать. Мы обо всем переговорили, а сейчас у меня к вам большая просьба.
Антонин. Я слушаю.
Лидия. Я уезжаю надолго… Мой отец ничего об этом не знает… Когда он вернется, он найдет письмо, из которого узнает, куда я уехала и почему…
Антонин. Лидия, одумайтесь!.. Уехать! Какой удар для вашего бедного отца! Ведь вы для него все!
Лидия. Знаю, знаю, но так нужно! Не старайтесь меня разжалобить, — мне и без того тяжко. Так нужно.
Вас я прошу об одном: быть с ним, когда он узнает, де оставлять его одного… Обещаете?
Антонин. Обещаю.
Лидия. Спасибо.
Молчание.
Антонин (не глядя на нес). Вы уезжаете далеко?
Лидия. Очень далеко.
Антонин. Надолго?
Лидия. Да, очень надолго!