Пьесы
Шрифт:
Виветта (подкрадывается к Фредери сзади и бросает в него цветы). Ха-ха-ха!
Фредери (в испуге). Кто это? (Обернувшись.) А, это ты!.. Ты мне сделала больно!
Виветта. Я тебе сделала больно?
Фредери. Как ты противно смеешься! Что тебе от меня надо?..
Виветта. Я… я люблю тебя… Мне советовали смеяться, — говорят, что это нравится мужчинам.
Молчание.
Фредери (изумлен). Ты меня любишь?
Виветта. Я тебя полюбила давно, еще когда была маленькая…
Фредери. Бедняжка! Мне жаль тебя.
Виветта (опустив глаза). Помнишь, как мы ходили с бабушкой Ренод в Монмажур собирать чернильные орешки?.. Я уже тогда любила тебя. Я вся дрожала, когда мои пальцы касались твоих. Но я молчала… Прошло десять лет… И ты думаешь…
Молчание.
Фредери. Эта любовь — большое несчастье для тебя, Виветта… Я… я не люблю тебя.
Виветта. Я знаю! Знаю давно. Ты и тогда не любил меня. Когда я тебе что-нибудь дарила, ты отдавал это другим.
Фредери. Что же тебе от меня нужно? Ты знаешь, что я не люблю тебя и никогда не полюблю…
Виветта. Ты никогда не полюбишь меня, да? Я так и говорила… Но, поверь, я не виновата, меня просила твоя матушка…
Фредери. Ах, вот вы о чем только что сговаривались!
Виветта. Она так тебя любит!.. И она так страдает, видя твое горе! Она подумала, что тебе будет легче, если у тебя появится новая привязанность, и послала меня к тебе… Если бы не она, я бы не пришла. Я ничего не хотела просить у тебя — мне было достаточно того, что я имела. Я бывала у вас два-три раза в год, но я так много об этом думала — и до моего прихода, а еще больше — после… Мне было довольно и того» что я повидала тебя, слышала твои голос, побыла с тобой… Знаешь, когда я приходила к вам, сердце мое начинало сильно биться уже при виде вашей двери!
Фредери приподнимается.
А теперь… подумай, как я несчастна! Пусть эти радости были моей выдумкой, но они заполняли мою жизнь, а сейчас я должна отказаться и от них. Ведь теперь уже все кончено, ты и сам это понимаешь… Я не посмею смотреть тебе в глаза после того, как призналась во всем. Я должна уйти, уйти навсегда.
Фредери. Да, ты права, лучше уйди, так будет лучше.
Виветта. Но перед тем, как мы расстанемся, я хочу обратиться к тебе с просьбой, с последней просьбой. Тебе нанесла рану женщина, и вылечить тебя может только женщина. Полюби другую, не страдай из-за той. Ведь для меня это — двойное мучение: быть от тебя далеко и знать, что ты несчастлив. Милый Фредери! Я на коленях умоляю тебя: не убивайся из-за той женщины! Есть же другие, и они гораздо красивее меня. Я знаю таких красивых! Хочешь, я тебе скажу, кто они?
Фредери. Ну вот, мне только этого не хватало!.. Пойми: мне никто не нужен — ни ты, ни другие, ни красивые, ни уродливые. Никто! Передай это моей матери! Пусть она никого больше ко мне не подсылает. Я всех боюсь! Все притворщицы! Все лгут, лгут и лгут. Ты тоже готова ползать на коленях и молить меня о любви, а кто мне поручится, что у гебя нет любовника и что он тоже не явится с письмами?
Виветта (протягивает к нему руки). Фредери!
Фредери (рыдает). А, теперь поняла, что я сумасшедший! Оставь меня в покое! (Убегает.) явление седьмое
Дурачок, Виветта, потом Р о з а. Темнеет.
Виветта (рыдает, стоя на коленях). Боже мой! Боже мой!
Дурачок (испуганно). Виветта! Роза (входит). Кто здесь› Кто тут плачет? Виветта. Ах, крестная! Роза. Это ты?.. А где Фредери?.. Виветта. Я же вам говорила: он никогда меня не полюбит. Если бы вы только знали, что Фредери мне сказал, как он со мной говорил! Роза. Да где же он?
Виветта. Как безумный, побежал… вон туда.
Вспышка выстрела освещает камыш в той стороне, куда показывает Виветта.
Обе женщины. Ах! (Стоят испуганные, бледные.)
Марк (в камышах). А у! Старый матрос (в камышах). Промах! В и в е т т а. Ах, как я испугалась!.. Роза. Вот-вот, ты тоже испугалась… Значит, и у тебя такие же мысли… Нет, нет! Это невозможно, надо что-то сделать, я больше не могу так жить. Пойдем!..
Кухня на ферме Кастле. Справа в углу — высокий камин с большим колпаком. Слева — длинный стол, дубовая скамейка, лари, дверь в комнаты.
Рассвет. явление первое
Марк, Старый матрос. Марк сидит на стуле, натягивает болотные сапоги и обливается потом. Старый матрос в полной амуниции стоя спит, прислонившись к столу.
Ма р к. Понимаешь, матрос, в Камарге нет ничего лучше утренней засады (Натягивая сапог.) Ну, влезай же!.. Днем бегаешь по болоту и все только поднимаешь ноги, как кривая лошадь! Чирка не убьешь… Ну, наконец-то надел… А на рассвете — пожалуйста: гуси, фламинго целыми батальонами проносятся над головой, только знай стреляй: пиф-паф! Имеет смысл, а? Что ты сказал? Эй, эй! Ты что, спишь, матрос?
Старый матрос (во сне). Промах!..
Марк. Как — промах?.. Я же не стрелял! (Трясет его.) Да проснись же ты, скотина!..
Старый магрос. Сейчас, хозя…
Марк. Что-о?..
Старый матрос (поспешно). Сейчас, капитан!..
Марк. Вот это — другое дело! Теперь вперед. (Открывает дверь в глубине сцены.) Утренний туман освежит тебе морду… Ого! Выпи стонут на болоте. Хорошая примета!
В тот момент, как он переступает порог, слышится стук распахнувшегося окна.
Роза (за сценой, зовет). Марк!
Марк. Ау!
Роза. Не уходи… Мне нужно с тобой поговорить.
Марк. Да ведь тяга…
Роза. Я разбужу отца… Мы сейчас спустимся! Подожди нас…
Окно захлопывается.
Марк (в ярости отходит от двери). Ну вот, пропала охота!.. Фюить!.. И что у нее за срочное дело? Уверен, что опять будет разговор об арлезианке… (Ходит взад и вперед.) Честное слово, хоть беги из дома! Мальчишка рта не раскрывает, у деда глаза на мокром месте, а мать смотрит на меня так… как будто я в чем-то виноват!.. (Останавливается перед матросом.) Ну, скажи: разве я виноват?..