Пьесы
Шрифт:
БЛЕНСК . Я его жду, мадам Мильштейн, я приготовил машину, все готово к отъезду.
ЭММА. Я купила два свитера для его сыновей, и забыла отдать их ему. Что у меня с головой? У меня безумный вид, да? Я даже не успела причесаться. Осторожно, осторожно в машине, мой маленький Курт. Он будет говорить вам, чтобы вы прибавили скорость, а вы притворитесь, что не слышите. Что может быть опасней этой мокрой горной дороги.
БЛЕНСК. Мадам Мильштейн, моей Вольво уже четырнадцать лет, вы можете разглядывать ее через лупу и не увидите ни единой царапины. У нее кузов новее нового.
ЭММА. Тем лучше, тем лучше...
Не говори только, что у тебя нет места, я купила эти дорогущие свитера у Ханцельмана... (Она бросается к чемодану и пытается его открыть). ...Коричневый отдашь Пабло, а зеленый — Саниэлю... Знаешь, они в таком тирольском стиле, это их позабавит...
АВНЕР смотрит на ее попытки уложить пакеты в чемодан с какой-то отстраненной покорностью.(Закрывая чемодан с большим трудом). Какой ты отдашь Пабло?... Повтори, что я сказала... Коричневый — Пабло! Ты не слушаешь меня, ты сделаешь наоборот; я на пакете напишу "П"...
Она хочет уже снова открыть чемодан. АВНЕР берет ее за руку.АВНЕР. Оставь. Не беспокойся. Ни один из них никогда не наденет эти свитера. Каждый год ты упорствуешь в своем желании сделать им подарки, которые им не нравятся, потому что им нравится только то, что они покупают сами.
ЭММА. Как ты умудряешься быть таким гадким за пять минут до отъезда — молодец.
АВНЕР. Я не гадкий, Эмма. Я говорю, что есть. (Он спускается в сад).
Появляется СЮЗАННА, в брюках и шерстяном свитере.СЮЗАННА. Как холодно.
ЭММА. Я заледенела.
Господин БЛЕНСК с трудом подымает чемодан, берет сумку с обовью и идет с ними в сад.ЭММА. Что он делает?
СЮЗАННА. Месье Бленск, почему вы не подгоните машину с другой стороны?
БЛЕНСК . Оставьте, оставьте... Таким образом я могу разогреть ее, не загазовывая пространство перед входом в гостиницу. (Он исчезает на дороге).
ЭММА (АВНЕРУ). Ты бы все-таки мог ему помочь. Он тебе не слуга.
АВНЕР. Ему это нравится... Ему нравится носить...
ЭММА качает головой. Входит БАЛИНТ.БАЛИНТ. Здравствуйте.
СЮЗАННА и ЭММА. Здравствуйте.
АВНЕР в саду, повернувшись к ним спиной, смотрит на горы. После некоторого молчания СЮЗАННА спускается по ступенькам. ЭММА и БАЛИНТ следуют за ней. АВНЕР оборачивается к ним.АВНЕР. Уезжаю. (БАЛИНТУ). ...Вы пришлете мне свой "Железный век"?
БАЛИНТ улыбается. Они пожимают друг другу руки. АВНЕР подходит к СЮЗАННЕ. Берет ее руки и подносит к губам. Безмолвное прощание. Потом подходит к ЭММЕ и обнимает ее.АВНЕР (целуя ее). Зеленый — Пабло...
ЭММА. Нет!...
АВНЕР смеется. Берет кейс и идет туда, куда ушел БЛЕНСК. Тот появляется, уже без чемодана и сумки.АВНЕР. Поехали.
БЛЕНСК (остальным). До завтра!
БАЛИНТ и ЭММА . До завтра...
Прежде чем исчезнуть, АВНЕР делает прощальный жест. В последний момент на веранде появляется АРИАНА. В некотором оцепенении смотрит на уходящего АВНЕРА. После паузы.ЭММА. Что будем делать?
Пауза.Я — причесываться. Одеваться... (На ходу). Здравствуй, Ариана... (Заходит в гостиницу).
СЮЗАННА. Ты здесь?
АРИАНА. Да, мама.
СЮЗАННА. Ты с ним не попрощалась?
АРИАНА. Попрощалась...
Небольшая пауза.СЮЗАННА. Не слишком вдохновляющая погода...
АРИАНА. Да.
СЮЗАННА. Мне стало грустно из-за этого отъезда, глупо. Мне всегда грустно, когда кто-то уезжает...
Пауза.Хочешь... хочешь, пойдем в город, по магазинам?... Я куплю тебе брюки, если хочешь.
АРИАНА. Хорошо...
СЮЗАННА. Магазины откроются через час... Через час и пойдем, ладно? ...
АРИАНА. Хорошо, мама...
Пауза.СЮЗАННА. Хорошо... До скорого, Нанушетта.... (Она медленно возвращается в гостиницу).
АРИАНА и БАЛИНТ остаются вдвоем. Долгое молчание.БАЛИНТ. Тебе не холодно?
АРИАНА. Холодно.
БАЛИНТ. Сегодня здесь именно так, как я представлял себе горы.
АРИАНА. Сегодня ты можешь сказать мне , чего я не могла видеть вчера.
БАЛИНТ. Да.
Пауза.АРИАНА. Говори...
БАЛИНТ. С тех пор, как шесть дней назад я увидел тебя, Ариана, я постоянно ищу тебя там, где тебя нет. Ты — неуловима. (Улыбается).
Пауза.Я знаю, что невозможно всерьез воспринимать такого неизменно мрачного типа. И я знаю, каким я должен быть, чтобы нравиться. Я знаю этого человека, он идет рядом, он здесь, но он не становится мной. Естественно, он не пишет книгу о раннем железном веке. Он знает, что не надо писать книг о железном веке, и когда он видит меня, склонившегося над столом с серьезным лицом, он, легкий как воздух, танцует вокруг стола и кружится над листами с трещеткой...