Петербургская баллада
Шрифт:
Руслан с удовольствием оглядел сидевших за столом друзей. Вот они, результаты десятилетней работы. Не власть, полностью контролируемая ими в городе, не связи, налаженные на всех уровнях местной администрации, не деньги, квартиры и иномарки, а именно эти ребята были показателем его долгой и напряженной работы. Тридцать верных, смелых, здоровых, как молодые бычки, парней, в которых было вложено столько сил, нервов, времени и на которых стояли его власть, прошлое, будущее и настоящее.
Но, говоря без излишней скромности, еще неизвестно, чего бы смогли достичь эти «джентльмены удачи» без него. Конечно, свято место пусто не бывает. Нашелся бы кто-нибудь и
— За тебя, Руслан! — Вика, как всегда, остро чувствовала его настроение. — За самого красивого, умного и удачливого парня, которого я встречала в своей жизни. За победителя!
Наверное, Руслан все же захмелел, иначе чем можно было объяснить состояние той блаженной эйфории, в которой он находился. Не хотелось думать, что на рубеже четвертого десятка он становился тщеславен. Надо было собраться и взять себя в руки. Хуже нет, когда вожак теряет над собой контроль в присутствии стаи. Пусть даже в мелочах. Расслабился, и будет. Он отставил бокал и поднялся из-за стола.
— Пойду на воздух, — пояснил он Вике, — надо освежиться. Душно здесь.
Сидевший по правую руку Саша Нечаев тут же встал:
— Я с тобой.
Этот стокилограммовый бугай не умел спрашивать, предлагать или советовать. Он всегда констатировал. Единственный из всей бригады, судьбой которого Руслан не мог распоряжаться. Уникальный персонаж. Предан душой и телом, но живет так, словно из тридцати членов «головецкой» бригады есть только два автономно существующих человека: он и Руслан. А может быть, так оно и было на самом деле. Железный человек, даже — «цельнометаллический». Бывший спецназовец, способный в одиночку расправиться с пятеркой противников, в совершенстве владеющей холодным и огнестрельным оружием, он был и гордостью Руслана, и его вечной проблемой.
Гордостью — потому, что предан до конца и убьет за босса не задумываясь (что, кстати, бывало не раз). А проблемой — потому, что не Руслану удалось провести эту расстановку сил. Просто Нечаев в очередной раз решил для себя, что так должно быть, и следовал этому. Прикажи ему Руслан расстрелять местное ОВД, пожмет плечами, скажет: «Глупо», возьмет «Калашников» и пойдет стрелять. Этакий «самурай маленького городка». Планета, живущая по собственным законам, но подчиняющаяся законам той вселенной, в которой вращается.
— Расслабься, Саша, я хочу только перекурить. Телохранители для этого мне не нужны, — похлопал Руслан его по плечу. — Менты меня с балкона не похитят, и конкуренты диверсию не устроят.
Куда там: Нечаев уже принял решение. Этакая «демократия в рамках тирании». Руслану оставалось лишь вздохнуть:
— Как хочешь.
На улице начал накрапывать дождик. Приняв предложенную сигарету — сам Руслан курил от случая к случаю, — он облокотился о перила, подставляя лицо крохотным каплям.
— Праздник удался…
— А вот что дальше? — пристально глядя на него, полюбопытствовал Нечаев.
— Дальше? Сейчас приду в себя, вернемся за стол, минут через тридцать вызовем массажисток и спустимся в сауну, а уж там…
— Я не о том. Я про работу в целом.
— Не понял? — Теперь настал черед Руслана изучать лицо Нечаева.
— Мы слишком давно знаем друг друга. И я понимаю, что
— Понятно, — кивнул Руслан, — тебе ответить честно? Не знаю. Я еще не задумывался об этом всерьез. Гарантировать могу одно: барыгами мы не станем. И жизнь свою по формуле обывателей строить не будем. Это не для меня. У меня другой ритм… Знаешь, что такое карма?
— Что-то из восточной философии, кажется, судьба, предназначение… или предопределенность?
— Предопределенность? Да, можно сказать и так. Только, если делать поправку на русский менталитет, то результат прямо противоположный. Для японцев карма — это когда долго живешь на свете с женой и кучей детишек, а потом тебе на голову падает кирпич. А для русских карма — это когда долго живешь на свете с женой и кучей детишек, и хоть бы кирпич на голову упал! Нет уж, увольте, не хочу!
— Я так и думал, — удовлетворенно сказал Нечаев, щелчком отбросил окурок через перила балкона и неожиданно подмигнул:
— Карма… это ты грамотно загнул…
Довольно бормоча себе под нос что-то про карму и кирпичи, он вернулся в банкетный зал.
«Предопределенность, — повторил про себя Руслан, — обыватели мечтают о стабильности. Но слишком резок был для меня в детстве контраст между законопослушными, довольными своей судьбой родителями и рисковым, непохожим на других, загадочным дядей. «Не сотвори себе кумира». Все дети хотят кем-то быть. Лучше бы их учили, как не быть кое-кем… Предопределенность… Неужели кто-то все решил за нас, раз и навсегда записав нашу судьбу в небесных скрижалях? Не верю! Каждый день, каждый час, каждую минуту пытаюсь идти вопреки, вопреки закону, вопреки морали, вопреки всякому течению жизни, вопреки судьбе. И все равно рождается и гложет подлая мыслишка: а что, если и это предопределенность?! И тогда…»
Звук, который отвлек его от мыслей, Руслан поначалу принял за хлопок шампанского. Потребовались еще несколько секунд и повторный выстрел, чтобы сообразить: блаженная эйфория праздника закончилась. Даже если какой-то перебравший спиртного поганец затеял стрельбу по бутылкам, придется сворачивать банкет и убираться подобру-поздорову. Но он чувствовал, что дело обстоит куда хуже.
Когда он вошел в зал, все уже были на ногах, настороженные и готовые к любым приказам.
— Всем оставаться на своих местах, — как можно спокойнее распорядился Руслан, — продолжать веселиться и даже не обсуждать, что слышали. Кто понадобится — позову. Нечаев, Кротов, Розанов, за мной!
В коридоре повернулся к Нечаеву:
— Саша, ты сидел ближе к выходу, откуда это могло доноситься?
— Где-то внизу, на улице или в подсобке.
— Кто выходил из зала?
— Федор, — уверенно сообщил Нечаев, — Федор Назаров. Сигнализация в его тачке сработала. Минут пятнадцать как вышел.
— Стволы у кого-нибудь есть?
— Откуда? — досадливо скривился Нечаев. — Сам же приказал: на банкете не должно быть даже водяных пистолетиков.
— Стало быть, кто-то меня не понял, — с угрозой сказал Руслан, — и кому-то придется объяснить еще раз… доходчиво и внятно…