Петербургские истории
Шрифт:
— Да я что? — Тетя Оля — дама весомая, так что Аннушка сразу успокоилась и тише сообщила, — Писецкий жену в больницу повез.
— А тебе что за печаль?..
— Анка!!.
– в дверях появился Илья Ильич, — я тебе сейчас по харе дам любопытной! Живо в комнату, и чтобы наверху тебя даже близко не было!
Грубо схватил благоверную за рукав и поволок прочь. Мы переглянулись. Я вздохнула, тетя Оля покачала головой:
— И что бабе неймется?
Я пожала плечами, а потом вспомнила:
— Ой! На прошлой неделе, когда к Писецкой «Скорая» приезжала и Аннушка верещала об этом, нам с Димой Люська потом сказала, как слышала, что дворник кому-то рассказывал, что у Писецких денег навалом. Слышал один — мог услышать и второй. Может, Варфоломеевна тоже такое что-то узнала и себе всякой ерунды навоображала?
Соседка подумала и пожала плечами:
— Могла и услышать, и подслушать. Все знают, что Аннушка за копейку удавится и родную мать продаст. Чужая душа — потемки, что в ее башке творится — один Бог ведает…
— И то верно…
Прозвенел мой будильник. Выключила духовку и слила макароны. Ну вот, ужин готов.
А вечером, когда я только-только закончила мыть посуду после ужина, к нам с бабушкой пришел гость: Савелий Прохорович, отвезя жену в больницу на ближайшие две недели, прикинул свой быт без нее, испугался собственной беспомощности и пришел к нам, как единственным более-менее знакомым соседям. Мы договорились, что за двести пятьдесят рублей в неделю я буду готовить, убираться и если надо, стирать. Продукты же Писецкий будет покупать сам, по моему списку. Договорились, что два-три раза в неделю навещать его будет достаточно. Отлично, вот и еще денежка!.. В учебное время подрабатывать вряд ли получится, так что сделать финансовую подушку за летние каникулы — это прекрасно.
5. Новый ученик
На следующий день с утра быстренько накормила бабушку завтраком и направилась к соседу. Надо сказать, Савелий Прохорович сразу снабдил меня ключами, так что звонить не пришлось. Длинный коридор, заставленный ящиками и большими сумками «мечта оккупанта». Лампочки без абажуров, но в необходимом количестве, так что вполне светло. Писецкие занимали три комнаты из восьми, так что я быстро прошла до нужной двери и постучалась.
— Войдите! — тенорок Савелия Прохоровича звучал бодро.
— Доброе утро, — я вошла.
Сосед пил утренний чай и смотрел телевизор, но при моем появлении встал и заулыбался:
— А, Кристиночка! Здравствуй, проходи! Чаю хочешь?
— Благодарю, мы только что позавтракали. Давайте посмотрим, что у меня с фронтом работы?
— Ах, да, конечно-конечно!
Он показал мне кладовую и холодильник. Я прикинула и решила:
— Вам на сегодня еды должно хватить, но завтра понедельник, а я буду на работе до вечера. Поэтому имеет смысл приготовить еду хотя бы на два дня заранее. Что вы думаете о… — осмотрела еще раз запасы, — борщ, картофель отварной, тушеное мясо?
— Согласен, — старичок несколько раз энергично кивнул, — а огурчики я себе сам накрошу, перед едой. Я умею, не беспокойся.
— Ну и отлично, — я взяла на поданный хозяином поднос продукты и вообще все, что надо, и он повел меня на кухню: в дальнейшем я и сама смогу, а пока надо же мне показать, что-где-почем.
Там стояли трое соседей, как по команде, повернувшиеся к нам. Савелий придержал меня под локоток и громко объявил:
— Граждане соседи, это Кристина, прошу любить и жаловать! Кристиночка будет помогать мне по хозяйству, пока Алевтина Платоновна лежит в больнице. Я надеюсь, вы покажете себя культурными и воспитанными людьми? — и исподлобья посмотрел.
— Д-да, х-хозяин! — нестройно отозвались мужики.
Вот как, значит, не просто жильцы, но еще и работники? Интересно…
Я поставила поднос на стол и занялась готовкой, Савелий Прохорович вернулся в комнату. Работники вернулись к своим занятиям. Привычно действуя, краем глаза разглядывала обстановку. Ну, что?.. Обычная коммунальная кухня, совсем как у нас. Зеленые крашеные стены, плиты. Столы, табуреты. Три раковины, как у нас. Думаю, остальное тоже одинаково, особенно, на общественной площади. Хотя, у нас, например, коридорные лампочки висят в абажурах, пусть и самых дешевых. Но у нас и контингент другой.
Плита у Писецких была самая новая. И кухонный стол тоже новый и красивый. Над ним повешен двухстворчатый шкафчик в тон тумбе. Посуда замечательная. Я поставила вариться бульон, начистила овощи, сразу на первое и второе. Подготовила мясо к обжарке и все для соуса.
В кухню заглянул еще один жилец. Уставился на меня, но ранее проинструктированный что-то быстро и горячо протараторил по-своему, и новенький кивнул. Вежливо поздоровавшись со мной, он достал из шкафа стопку мисок и вышел. Через некоторое время появились еще жильцы: двое мужчин, старая толстая тетка, молодая женщина и пара детишек. На вид мальчуганам было лет по шести. Выслушав новость, все покивали, подчеркнуто почтительно со мной поздоровались и занялись своими делами.
— В общем, ба, все пока хорошо, — закончила я отчет.
Бабушка покивала, задумчиво потерла пальцами подбородок, подумала и вынесла вердикт:
— Пока проблем не вижу. Единственное, было бы неплохо сохранить в тайне эту твою подработку от остальных соседей. Кто-то знает об этом?
Я задумалась:
— Шел Писецкий в любом случае мимо комнаты Аннушки, а эта егоза на каждый входной звонок реагирует хотя бы формально. Особенно к нам. Даже если муж запретил, то когда это Аннушку хоть раз останавливало? Остальным до лампочки, разве что порадуются за меня. Хотя…
Еще немного подумала:
— Еще может Люська интерес иметь. Тогда только она на Анкины сентенции задумалась, остальным до Парижа.
Ба вздохнула:
— Ну, посмотрим, посмотрим.
Я кивнула и отправилась на кухню, готовить обед. А там!.. Аннушка орала на Диму и Люсю скопом. Те ошарашено молчали. Что?! Ладно, Дима к такому общению не привык, но чтобы Люська молчала?!..
— Что происходит?
— Эти!.. — Варфоломеевна задыхалась от ярости, — эти!!..
Я молча развернулась и двинулась к комнате соседки: в таком состоянии Аннушка слышит только своего мужа, уже проверено не раз. Постучалась.