Петербургские истории
Шрифт:
Я подумала, что Аннушка в раже все приукрашивает:
— Ну и что? Мало ли? Может, они вообще другой случай обсуждали. Они же фамилию не называли?
— Нет, — нехотя согласилась сплетница.
— Вот видишь?.. Врачи вообще пациентов не обсуждают на людях, потому что моветон.
Соседка заметалась по кухне: было видно, как внутри нее борются сенсация со здравым смыслом. Я посмотрела на часы и занялась делом: подоспело время помешать рагу. Дима спохватился и выключил духовку: почти прошляпил время, но вроде все обошлось.
— Ну как?
Он открыл дверцу и схватил полотенце:
— Не сгорело, только зарумянилось.
— Отлично! Теперь тебе этого на обед и с собой, и на ужин, как минимум, на несколько дней хватит. А может, и на неделю. Хотя… неделю питаться одним и тем же скучно.
Дима покивал и сообщил:
— Ничего, я приятеля угощу. Он тоже один живет, поди, совсем забыл нормальную пищу.
— И то верно. У него же нет соседки из кулинарного техникума!
Мы поржали. Сосед забрал себе на поднос еду и ушел обедать. Люська закончила с картошкой, вымыла все и вдруг задумчиво выдала:
— А ведь Писецкая-то была из купцов…
Я обернулась:
— И что?
— Я краем уха слышала, как дворник кому-то рассказывал, что у них вся квартира деньгами забита.
— Бред какой-то!.. — пожав плечами, продолжила работу.
— А на какие шиши они вдруг свой бизнес начали? Стартовый капитал в любом случае нужен. Рэкетиры из них как из свиньи балерина, должностями не осчастливлены были при старой власти: не директора, не чиновники. Так откуда денежки? — Подумала и добавила, — а бизнес-то ведь не маленький, не ларек какой-нибудь.
Я снова пожала плечами и ушла: пора было нести борщ на стол. А рагу пусть еще потушится. Бабушка металась по комнатам, собираясь.
— Ты скоро? Борщ готов, надо пообедать.
— Да-да, сейчас, — она сложила в портфель еще одну папку с бумагами и наконец-то успокоилась, — сегодня будет научный совет, надо подготовиться.
— Ой, ба, не волнуйся! Да что эти птенчики тебе сделают?! Так, почирикают тихонечко, — я достала из холодильника баночку сметаны и помидоры кружочками с зеленью и маринадом в глубокой тарелке, нарезала хлеб.
Бабушка засмеялась, подхватывая полотенце. Вернулась с вымытыми руками и уселась на свое место. За обедом я рассказала только что услышанную новость.
— Ну… — бабушка подумала и пожала плечами, — я тоже думаю, что Аннушка ошиблась. Впрочем, даже если такое несчастье и случилось, нас с тобой это не касается.
Я задумчиво помешала в тарелке:
— Ба, а сколько Писецкие тут живут?
— Хм, — она посмотрела на потолок, подсчитывая, — да лет восемьдесят точно живут! Если не дольше. А что?
— Просто подумала, что из старожилов в нашем дворе совсем мало семей. Мы, Писецкие, и все?
— Пожалуй… да. В нашем подъезде точно только мы. А вот насчет остальных не уверена. Надо бабушкин дневник посмотреть, она любила такое записывать.
— Люська начала болтать, что в квартире Писецких наверняка клад. Как бы эта дура не вызвала что-нибудь нехорошее…
— Посмотрим, — бабушка пожала плечами, подхватывая на кусочек хлеба помидорку, — вряд ли что-то такое страшное произойдет. Хотя… никогда нельзя исключать «принцип дурака».
Я кивнула: принцип непредсказуемости дилетанта способен свести на нет самый точный расчет и подробный план.
— Впрочем, — после паузы продолжила она, — Писецкие и в самом деле до революции купечествовали, это верно. Интересно, правда, откуда Люся это знает? Не верю, что Алевтина с ней откровенничала о подобных вещах.
— Может, случайно услышала, или от того же дворника узнала. С другой стороны, Матвей Романыч Люську ни во что не ставит… хотя она сказала, что узнала именно от него.
— Да кто уж теперь знает правду?.. Впрочем, это все ерунда. Ты выучила новые гимны?
— Ага. И гимны, и ритуалы. Все, что ты давала. А что?
— Надо будет съездить в одно место, поучишься работать с городскими местами Силы. Тут есть свои особенности. Пожалуй, в субботу будет в самый раз.
— Хорошо, ба.
Надо, так надо.
В субботу мы поехали в центр города. Рано утром на метро, потом по Невскому проспекту, до набережной. Остановились где-то посередине Галерной улицы.
Бабушка огляделась:
— Сюда.
Зашли за угол и через низенькую подворотню проникли в один из дворов. Вяло просыпающийся субботним утром город не баловал прохожими, дворик же был и вовсе безлюдным. Бабушка велела мне встать посередине и закрыть глаза.
— Прислушайся к себе. Что ты чувствуешь?
Я послушалась. Сначала ничего не было, а потом… словно струна гудит басом на самой границе слышимости. Это и сообщила, а потом добавила:
— А еще как легкий морозец где-то в кобчике.
— Отлично, умница. Помнишь, что чувствовала в парке и в лесу?
— Да. Тогда было тепло и как… бурлящая вода снизу вверх. И хотелось смеяться.
— Именно. Тогда мы с тобой черпали природную энергию. Здесь, в городе, из-за слишком большого количества камня и металла, а также под влиянием плотного населения, прорывающиеся источники Силы изменены. Но с ними тоже возможно работать.
Она показала мне, как правильно дышать и работать с энергией. Заставила провести простенький ритуальчик поиска. Нашли только остаточные эманации каких-то давних смертей. Ба сказала, что в старом городе это нормально: при такой скученности нет дома, где кто-нибудь когда-нибудь не умер.