Петербургские кладбище, Юрьев Олег

Петербургские кладбище

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Петербургские кладбища

«На бедных кладбищах неблизких…»

на бедных кладбищах неблизкихлежать среди кореньев склизких:внизу – кирпичная водавверху – стальные проводараз в год споет в долине птичкаты привезешь сюда яичкосольцы укрученной в платоки водки маленький глотокпо недокрашенной скамейкезаскачут капли как из лейкизеленой лейки жестянойавтобус взвизгнет за стеной

1. VI, 16

«Все

затупляется: воздух звук…»

Все затупляется: воздух звукСнег уходящий в одно из двухПоезд oскальзывающийся во мглуНа угле на углу(Ветер с расставленной бородойСветел расплавленный над водойКолечками на концах шевеляСловно бы щавеля)Все погашается: над водойВетер с расплавленной бородойНа-вдоль поезда по бортамСсыпается здесь и там(Звездная известь и блеск рекиСердце стучащее с-под рукиВсе уползает под низ под мостСловно бы псу под хвост)Что остается нам бедный другСнег уходящий в одно из двухСыпкая полночь собачий брехИли одно из трех

VI, 2016

«Гнутся алые клены синеет растресканный тис…»

Гнутся алые клены синеет растресканный тисБелые буки замерзающим светом полныА кроме и нет ничего… только ты… только тишьТолько вспученный мускул затененно-лиловой луныЛипа-липа ты пахнешь холодной мертвецкой в окноБузина-бузина малафейкой застывшей смердишьА кроме и нет никого… только ветер… темно…Только ствольные скрипы… только ты…только тишь…Я туда и не гляну где погнила гроза на корнюГде висит тишина запирая дыханье и речьЯ в дубовую лодку на пристани лягубубенцом позвенюИ сплыву мимо стекол в тенях наклоненныхв последнюю печь…

VI, 16

Сентябрь

Пока я пил свое виноИ курью полочку сосал,Сентябрьский дым вошел в окно —Сентябрь, настоянный на тлях,Сентябрь, зеленый, как светляк,Весь в искрах тысячи кресал.Сентябрь, сентябрь, ты прогремел,Как с виноградом грузовик,И облаков холодный мелВодицей бледною сбежал,Став заплывающий пожарИ вздувшись в жилах грозовых.Загукал голубь на суку,Застукал ястреб из гнезда,Оцепенел на всем скакуГромадный заяц, винный вор,Сомкнул глаза в сарае вол,Упала з'a гору звезда.Я бросил косточку в окно,Я вылил в форточку вино,И в доме сделалось темно,Когда я лампу погасилИ в кресле из последних силДышал… Но это все равно.

VII, 16

Еврейское кладбище в Петербурге

Над нашею могилоюХромая бабочка летит,И крутится, и мучится,И падает, и спит.Лежи-дрожи, двурогая,На прадедовской плите,Как стрекозка та убогаяУ Вольфа на плече.Отменными березамиПророс наш бедный прах,Прямыми соснами розовымиНа обуховских ветрах.Здесь в белое небо впрыснутоАлександровской фермы молоко,И плачется, и дышится,И все легко, легко.

VIII, 16

«С неба сползает ястребица…»

с неба сползает ястребицато с крыльев хлопаньем то бези след ее не истребитсяв холодной сыворотке небеспройдут века сотрутся горык ним подползут шурша моряи только след сходящей Корыостанется вспухая и горя

VIII, 16

Понизовский здесь [1]

Надпись на могиле Б. Ю. Понизовского (1930–1995) на Волковом кладбище в Петербурге.

– Где Понизовский? – Понизовский здесь. —А я где?– А я дорожкой мимо иду,лопуху, чертополоху, волчьей ягодеробко кланяюсь на ходу.Я до Лены дошел, и до Дины Морисовны дошел,и простился, как когда-то не смог……Облачков расшелся шелк з'aнавесный,в нем расшился горький дымок…… – Понизовский где? Понизовский здесь? —И даже еслиздесь, во всей его подситцевой наготе, —не скажу – потому что не знаю – весь ли,но знаю: лучше здесь, чем нигде.– Понизовский где? – Понизовский-то здесь,а ты где?– Я далёко, в чужедальной стороне,там и лягу – не к своей да и к ничьей выгоде…Поскучайте мимолетом по мне.

«где белые и красные стволы…»

где белые и красные стволыколоннами бегут вдоль треугольных просекнакрыты круглые столыдля синих птиц нагнувших желтый носики я и я бы тронулся тудагде свет искрится тени завиваяно нету сил для смертного трудаи поезд едет мимо завывая

IX, 16

Вспухают и горят плеяды

вспухают и горят Плеядысквозь осребренные облакачьи безверхие колоннадынад рекою покачиваются слегкаорел Зевесов шумно машетему уж давно к кормушке пораи вот он н'a небе плоско н'aшити вот уж и нет его исчез ураесть мир вечерний есть сон печальныйкогда проницаемы небесакогда над рекою гудки прощальныи ветр не ерошит а сглаживает волосаи часты пущи и пусты чащии месяц мигает обонполи боги бросают пустые чашина дымный для нас потолок а для них пол

IX, 16

Стихи после

Баллада Забалодского

речка – рейчатый топчан

Конец ознакомительного фрагмента.