Петербургский сыск. 1870 – 1874
Шрифт:
– Пока остаются все те, кто работал с залогами.
– Так точно, – встал со стула, – разрешите идти?
– Да, идите.
– Иван Дмитриевич, сани готовить?
– Пожалуй, – произнёс Путилин, натягивая шубу, – нам предстоит ехать к Гостиному, магазин ювелира на Перинной линии.
– Понял.
Доехали с ветерком, извозчики почитали за честь возить начальника сыска, зная что при беде он всегда не только выслушает, но и по мере сил поможет.
Остановились у самого входа.
Вывеска,
Когда вошли, звякнул приятным звуком колокольчик. Перед вошедшими Путилиным и Жуковым появился улыбчатый приказчик в строгом черном костюме.
– Господа, рады приветствовать вас в нашем магазине. Что изволите?
– Любезный, – Иван Дмитриевич расстегнул шубу, – хотелось бы повидать хозяина.
– Прошу прощения, по какому вопросу?
– Голубчик, хозяин здесь?
– Да—с, извольте сказать, по какой надобности?
– Господин Меллер здесь?
– Да—с.
– Доложи, что по сугубо личному, прибыл господин Путилин с помощником.
Приказчик поклонился и исчез за дверью, из—за которой тотчас же вышел высокий еще не старый мужчина с улыбкой на лице.
– Иван Дмитриевич, прошу простить моего Григория за то, что не узнал начальника сыскной полиции.
– Не стоит извинений, – в ответ произнёс Путилин, – приказчику простительно, я не охочь до хождения по ювелирным магазинам, моя персона занята другими делами.
– О, Иван Дмитриевич, чем могу быть полезен?
– Господин Меллер, мне бы хотелось иметь беседу, так сказать, конфедициально.
– Прошу в мой кабинет.
Просторная комната не походила на кабинет: изящные кресла, столик с витыми ножками, маленький диван с неменее красивой обивкой и воздушными ножками. Кажется, что присядешь, и он сломается под тяжестью бренного тела.
– Чай? Кофе? Коньяк?
– Не стоит беспокойства, мы пришли по неотложному делу.
– Слушаю вас, господа.
– Господин Меллер, Вы знакомы с неким Суровым?
– А как же, – и горестно добавил, – бедный Николай Степанович.
– Вы его хорошо знали?
– Увы, чисто деловые отношения, но печально, когда человек по воле другого покидает мир. Печально.
– Что Вы могли бы про него сказать?
– Я не слишком хорошо его знал, но это был человек чести. Его слово было законом, если он что—то пообещал, выполнит непременно, прошу прощения, выполнил бы.
– У Вас были общие дела?
– Увы, крупных не было, но откровенно жалею, с ним я бы непременно хотел иметь деловые связи.
– Не показывал ли Вам или не просил произвести оценку или по иной причине кольца с бриллиантами, табакерки с вензелем из камней или броши с сапфиром.
– Нет, я не занимался оценкой таких вещей, хотя постойте, – ювелир застыл с удивленным взглядом, – да, да, господа, я помогал в оценке золотого кольца с большим бриллиантом и россыпью мелких, но не Николаю Степановичу,
– Хорошо, а Вы можете его описать?
– Господа, прошло много времени, – посетовал господин Меллер, – постараюсь… Лет двадцати пяти, глаза, скорее всего, голубые. Да, я тогда удивился их небесной чистоте, нос прямой, щеки скорее впалые и лицо вытянутое, но его не портило. И усы они тоже его красили, придавали лицу черты эдакого воина. Пожалуй, все.
– Изумительно, – похвалил ювелира Иван Дмитриевич, – у Вас замечательная память.
– Благодарю за комплемент, если чем вас смог помочь, буду рад. А не замешан ли молодой человек в смерти бедного Николая Степановича?
– Увы, господин Меллер, – учтиво сказал начальник сыска, – у каждого из нас свои тайны. Может быть, известен адрес молодого человека?
– Увы, в этом я Вам помочь не смогу, ибо его адресом не интересовался.
– Скверно, но ничего не поделаешь.
– Надеюсь, чем —нибудь да смог Вам помочь!
– Да, мы благодарны за полученное, и разрешите откланяться, ибо, понимаете ли, дела.
– Что, господин Жуков, – похлопал Путилин рукой в перчатке по плечу помощника, – запомнил приметы?
– Так точно.
– Потом приедешь еще раз и показания господина Меллера обязательно запишешь, это важно для расследования нашего дела. По приезде разошли по петербургским участкам и уезда близь столицы, не забудь указать в розыскном листе и о поврежденной правой руке. Крови натекло много, отсюда получается, что рана серьезная
– Может Милованов что выяснил?
– Мне кажется, что один из троих искомый нами, но там фамилия Озерского не встречалась.
– Он так назвался, но нет уверенности, что такова его фамилия, ведь у нас есть Кондратьев, Иевлев и как там его…
– Старый– Леонидов. Иван Дмитрич, не беспокойтесь, всех проверим. Теперь у нас не узкая тропка, а целая мощенная дорога. Не уйдет от нас изувер, сыщем. Петли ему не миновать.
– Не хвались, идучи, хвались, возвращаясь.
– Иван Дмитрич, больше не буду.
В кабинет вошел с хмурым лицом Милованов, казалось, что все розыски закончены прахом.
– Здравия желаю, Иван Дмитриевич, разрешите доложить о проведенных изысканиях?
– Не возражаю..
– Иван Дмитриевич, извиняюсь, но пока имею возможность доложить об одном розысканом подозреваемом.