Петля 19
Шрифт:
«Всё, пора что-то делать…Как пить хочется», — майор пошарил руками рядом с собой и, не нащупав опору, медленно перевернулся на бок. Лицо, помятое и всё в саже с грязью оказалось прямо под солнечной атакой. Резко увеличившийся световой поток замкнул подобие мыслительного процесса, и тело вернулось в прежнее положение. Что-то промычав, и сам себя при этом не услышав, майор перевернулся на второй бок. Отлично! Всё получилось.
Минут пять человек в полицейской форме без погон протирал глаза и озирался по сторонам. Наконец, осознав, где находится, хозяин жизни
«Почему в форме? Вчера в костюме ведь был. Ничего не помню, — порыскав по карманам, офицер полиции ничего не обнаружил, только ключи. — Слава тебе господи. Хоть что-то. Потом разберусь».
Оглядев свою новую базу, Корякин хриплым, непривычным для самого себя голосом попытался разогнать веселящуюся рядом молодёжь. Но молодёжь сейчас достаточно наглая, да и такой ролик грех не выложить на все обменники и сайты. — уйма просмотров, афигеть же. «Популярность мне теперь обеспечена. Впрочем, ерунда. Всё забудется, — великий сыщик ничего плохого не ожидал. — И не такое переживали. Пить… пить». Да и перепачканное лицо изменило облик, словно это был другой человек. Не Корякин уже — стёрли его.
Качаясь на непослушных, негнущихся и одновременно подкашивающихся ногах, майор поплёлся в сторону своего жилья. Через дом — недалеко. По дороге потешный путник, походивший на печёный картофель в мундире, ни на кого не смотрел и ни на что внимания не обращал. Надо добраться до родного дома, там отдых, там спасение. В пути неуклюжий гуляка всё время пытался припомнить последние события: ничего не выходило, разум будто перемкнуло, заблокировало и накачало анестезией — тут помню, тут не помню. Полный хаос. Незнакомые ощущения раздражали, не давали сосредоточиться, и Корякин прекратил попытки «вспомнить всё».
Ввалившись в квартиру, обессилевший, но счастливый путник разделся, сходил на кухню за мусорным пакетом, и весь его праздничный наряд отправился на утилизацию. Затем, вернувшийся из забоя труженик выпил чайник воды прямо из носика — благо полный. Долгожданная опреснительная процедура плавно отправила нестерпимую жажду в нулевую точку.
«Теперь в ванную. Дома. Наконец-то. На работе меня прикроют, если что. Да я и вчера там был. Начальник, вот ведь… То каждый день: „Где? Где?“ А потом: „Отпусти“. Надо срочно позвонить ребятам», — Корякин приходил в себя окончательно, у него всё получится — не впервой.
Его опередили. Раздалась знакомая мелодия звонка, стоявшая на Гончарова. Отыскав трубу, но, не успев ответить, «копчёный» опер вытаращился на экран уже работающего смартфона: во-первых, хорошо отложилось в памяти, что труба отказалась функционировать, и он там даже чего-то ковырял; во-вторых, он насчитал … в общем, много пропущенных звонков, да ещё и в основном от горячо любимого шефа. Корякин помыкал, погыркал, надо же горло прочистить, подумал, что будет говорить и решил набрать начальника. Гончаров опять опередил.
— Слушаю, товарищ полковник, — голос уже слушался, всё будет отлично.
— Слава, ты где?
Голос Корякину не понравился, но это ничего не значит:
— У меня операция незапланированная, лично надо было…
— Где задержанный?
— Какой задержанный, Анатолий Валентинович, у нас там несколько, — волк чего-то чувствовал, но пока не мог понять до конца.
— Слава не тупи, ты надрался опять? Вчера твои взяли, а сегодня утром доложили. Только почему-то я от них об этом узнал.
Внутри всё опустилось, затем холод стал замораживать чумазого, похожего на шахтёра, голого человека. Хотелось сглотнуть, но нечем. Текло время, в телефоне, как-бы из тумана, нечётким голосом шеф бурчал непонятную абракадабру. Слух, наконец, вернулся к прежнему уровню.
— Ты слышишь, чего замолчал? — нетерпеливо вопрошал начальник.
— Я вчера….Вы же сами мне вчера звонили вечером, — робко бубнил майор, потихоньку приходя в себя от очередного шока.
— Ты меня знаешь, по выходным нет привычки названивать, тем более тебе.
Накатила вторая волна. В горле снова пересохло, вода в неимоверном темпе испарялась из организма. Стресс разблокировал необходимые области памяти, и Корякин неожиданно погрузился в кинохронику вчерашних событий.
Сыщик также резко, как и вошёл — вышел из транса, может, и выбросило. Ситуация стала проясняться, не вся пока, но в будущем увидит до конца — он был уверен. Ничего критического не произошло, неприятностей не ожидалось.
«Фуууу…», — отходняк неуверенно растормаживал сознание.
События, в которых участвовал опер, автор опишет чуть позже. Сейчас ведь на линии шеф, медлить нельзя, пауза слишком затянулась — в трубе слышалось недовольное побулькивание. Кстати, время относительно каждого из нас течёт неравномерно, поэтому пауза составила пару секунд всего или пять секунд. Автора в этот момент рядом не было, да и не важно.
— Виноват, товарищ полковник, я ночь не спал, вымотался, всё позже объя….
— Много текста, Слава. Короче, к 14 00 в управление подъезжай, у нас ЧП! — перебил Гончаров.
— Понял…… Есть, только мне наверное не успеть…, — горнорабочий посмотрел на настенные часы, было пол-первого.
— В 14 00! — круто оборвал майора начальник.
Разговор закончился, события продолжали нервировать потрёпанного, но всё ещё сильного и уверенного в себе майора: «Зачем в управление? Что они там ожидают от меня услышать? Разберёмся. Надо срочно мыться, бриться и бегом, времени нет совсем».
Через 20 минут, гладко выбритый и вышколенный, но с остатками ночных похождений на лице, в виде…..нет, синяков не было, некоторая одутловатость и глаза опухшие, в общем, каждый из нас наблюдал…. Корякин, во вчерашнем дорогом костюме, который аккуратно лежал и ждал его дома, вылетел из подъезда и побежал ловить тачку. Силы помаленьку возвращались, даже удалось что-то жевануть, хоть и не лезло. Таблетки там всякие начинали работать. Отпускало.