Петля дорог
Шрифт:
И наконец:
«Вчера в Ратуше состоялось заседание городского совета. Рассматривались вопросы финансирования правоохранительных структур… новых источников пополнения городской казны… утвержден законопроект, согласно которому будет налажена целевая продажа осужденных — предприятиям и организациям для соответствующих целей, в том числе… расширены мотивационные списки к передаче приговоренных к смерти граждан в пользование гражданам с гемоглобиновой зависимостью… при условии соблюдения… рассмотрению в каждом отдельном случае.»
Ирена
Если модель носит на себе отпечаток личности моделятора, то что же случилось в Анджеем в последние перед экспериментом месяцы?..
Она спохватилась. Глянула на часы; скоро стемнеет. Моделятор не появился, ее миссия на грани провала, и все сильнее болит голова…
Затявкал во дворе Сэнсей. Не залаял — именно затявкал, как распоследняя болонка…
Интересно, измененный характер Сэнсея — тоже отпечаток неясных желаний ее бывшего мужа?!
Посреди двора соседский Валька пытался отобрать у Сэнсея палку. Пес мотал головой, Валька азартно сопел; секунда — и палка полетела далеко в кусты, а за нею с тявканьем погнался довольный волкодав…
При виде Ирены Валька смутился. Сунул руки в карманы, принялся ковырять землю носком кроссовка.
— Валечка, — сказала она как можно спокойнее. — Скажи, пожалуйста… Вы газеты получаете?
Пацан кивнул.
— А ты не мог бы… принести мне на минутку какой-нибудь последний номер? Я только посмотрю…
Сэнсей в кустах орудовал палкой, как бульдозер ковшом.
— Я подожду, — сказала Ирена мягко. — Поиграю пока… с собачкой. Да?
Валька метнулся за калитку. Минут пять Ирена думала, что он не вернется — но одновременно с визгом Валькиной сестры и звуком разбитой бутылки из соседского двора выскочила маленькая вертлявая тень.
Вечерело. Ирена с трудом разбирала текст; газета была спортивная, но всю последнюю страницу занимали сообщения в плотных рамочках: приговоры, приговоры, приговоры…
— Спасибо, Валечка, — сказала Ирена каким-то не своим, противно-елейным голосом. — А скажи — ты в школу ходишь?
Валька кивнул.
— А Сэнсея, когда меня не было, кто кормил?
Валька застенчиво улыбнулся.
— Ты?
Кивок.
— А кто в моем доме был, ты не видел? Тетя? Или дядя?
Пацаненок помрачнел. Принялся ковырять кроссовком, провел в пыли перед собой неровную черту.
— И ты будешь жить в этом ненормальном мире? — шепотом спросила Ирена, обращаясь не столько к мальчику, сколько к себе. — Моделька…
Валька быстро стрельнул глазами. Опустил голову.
— Ну, ты заходи как-нибудь, — деревянным голосом предложила Ирена. — Заходи… с собакой поиграешь… чаем угощу…
Валька кивнул, не поднимая глаз.
— Ну, беги…
Пацаненка словно ветром сдуло. Спортивная газета так и осталась у Ирены в руках.
Неудобно…
Она
Анджей, Анджей…
Преодолевая внезапно навалившуюся усталость, Ирена переступила порог как бы своего дома. Побрела в как бы свой кабинет, опустилась на как бы знакомый диван…
Все, господин Петер. С меня хватит.
А нечего было заваривать всю эту кашу. «Возникают проблемы, в том числе этические… Модель многофункциональна, внутренне непротиворечива и в некотором роде самодостаточна…»
Без меня.
Ирена потянулась к телефону. В последний раз — наугад — набрала один из номеров господина Кромара; пусто. Возможно, он специально заманил ее в свой сумасшедший мир — и теперь злорадно наблюдает?..
«К сожалению, господин Петер, выполнить ваше задание не представляется возможным… Что, попробовать еще раз? Нет. Ни второй, ни третьей попытки не будет. У меня другая специальность… Я не секретный агент, я преподаю литературу. На новую повесть материалов мне достаточно, — а роман пишите сами, господин Петер, пишите в соавторстве с сумасшедшим Анджеем Кромаром, я даже готова уступить вам свой Серебряный Вулкан…»
Вечерело. Еще полчаса — и она не отыщет в темноте два прутика с навязанными на них красными тряпочками…
Сколько времени прошло ТАМ? Час? И эксперты все так же переглядываются, и все так же нервничает господин Петер…
Она поднялась. Включила свет в прихожей, отыскала на вешалке свою старую спортивную куртку — на холмах сейчас холодно…
«Ни в коем случае не пытайтесь пронести обратно любые предметы из смоделированной среды…»
Куртку она потом выбросит.
Черепаху жалко. Прихватила бы с собой… А Сэнсея не взяла бы в любом случае. Это совсем другой пес, чужой пес, ему и здесь неплохо…
Всё.
Ирена поправила на боку сумку и распахнула входную дверь.
Сразу несколько фонариков ударили лучами ей в лицо, ослепили, заставили споткнуться на пороге.
— Не сопротивляйтесь… Это полиция. Поднимите руки.
Так, ослепленную и растерянную, ее доставили в тесное помещеньице с жесткой койкой и оставили на ночь. Давая себя обыскать — непривычная, невероятная процедура — она отрешенно думала, что сейчас все равно темно. И прутиков на вершине холма не отыскать без прожектора…
Сквозь зарешеченное окошко машины она мельком разглядела город. Совершенно привычный. Совершенно такой же, как ТАМ…
Она думала, что не заснет — но стоило голове ее коснуться плоской подушки, как мир — и реальный, и смоделированный — перестал существовать. Обернулся сновидением.
В сновидении был Анджей, но был за гранью видимости. Спотыкаясь, злясь, все более запутываясь, она искала его и звала — но, издеваясь, он ускользал, оставляя только недобрую память по себе, только запах, только колебание воздуха…