Петля
Шрифт:
— Просто проведи хороший вечер. Хорошо покушайте, — посоветовал Марченко, — потом затащи его в кровать, как было со мной. А о деньгах не беспокойся. Это будет подарком за все, что ты делала для меня в Германии.
Наташа смутилась. Марченко вел себя подобно нахальному сутенеру. Наташа спрашивала себя, как же это генерал, ее бывший любовник, мог приказывать ей переспать с другим мужчиной «ради интересов дела». Он прибегал к самой недостойной тактике. Но он оставался полновластным хозяином майора Трофименко, и она вынуждена была подчиниться. Выполнить приказ. Раньше это считалось заданием компартии. Сейчас — попроще — заданием Марченко. И этим заданием стал Поляков.
Глава 17
Наташа ждала в
— А почему именно здесь? — спросил Поляков.
Наташа не могла сказать правду.
— А почему бы и нет? Здесь хорошо, — Наташа улыбнулась. — Это все-таки новая Москва. Частное заведение, хорошая национальная кухня. Для разнообразия годится. Здесь официанты заинтересованы обслуживать так, как нужно нам, а не как удобно им.
Поляков поцеловал Наташу в обе щеки, обнял за талию и решил ей поверить.
— Но тут наверняка очень дорого, и что за народ? — с подозрением спросил Поляков. — Я терпеть не могу, прости Господи, азербайджанцев, такие места сверх наших финансовых возможностей, товарищ майор. Не известно, кто владелец. Нет исходных данных, чтобы определить, кто он, — пошутил Олег Иванович.
Наташа улыбалась, но оставалась непоколебимой и молчала. После того, как жевавшая табак бабуля взяла одежду, они поднялись по спиральной лестнице в зал второго этажа. Старший официант в щегольской визитке [14] и сверкающей рубашке появился из конторки в алькове, приветствуя их. Он провел гостей к столику.
14
Визитка — мужская одежда для торжественных случаев, длинный однобортный пиджак (сюртук).
Ресторан гудел от шума пьяных голосов и сверкал мишурными украшениями нуворишей. На тротуарах припарковались на запретных местах «мерседесы» и «БМВ» с шоферами и охраной на сиденьях. Они дали взятку милиционеру, чтобы тот оставил их в покое. Внутри «Баку» царил показной лоск, характерный для московских предпринимателей и деятелей подпольного бизнеса.
— Это мафиозный притон. — Поляков наклонился к самому уху Наташи, стараясь перекричать звон гитар и треск барабанов.
— Назови мне ресторан, где бы в Москве не гуляли эти мафиози в наши дни, — прокричала в ответ Наташа. — По крайней мере здесь хорошие рыночные блюда и нет очереди — это место, где мы можем отпраздновать.
— Отпраздновать что? — спросил Поляков. Он все еще не понимал.
— Нашу встречу, Олег Иванович. Разве это не достойная причина?
Полякову сделалось не по себе. Он пробежал глазами по лицам находившихся вокруг. Хорошо сшитые двубортные костюмы, рубашки с монограммами были здесь на своем месте, так же как и вся атмосфера, пропитанная дымом западных сигарет, сигар и французских духов. Это был новый класс, гангстерская элита, которая знала, как использовать болтовню о демократии в собственных целях. Эти новоиспеченные «москвичи» знали, как наилучшим способом нажиться, используя оборотную сторону только что понастряпанных многочисленных законов и президентских декретов, с помощью которых власти пытались контролировать свободный рынок и оградить интересы трудовых людей, что на практике устраивало лишь очень немногих.
Они, Поляков и Наташа, вступили на запретную землю, куда не было входа ни милиции, ни отрядам по борьбе с рэкетом, предпринимавшим отчаянные попытки бороться с незаконными операциями элегантных бандитов: вымогательством, разного рода жульничеством, торговлей подержанными автомобилями, игорными автоматами, наркотиками, самодельной водкой, наконец, женским телом. Список этих открывшихся для них возможностей становился все обширнее с усилением экономической разрухи. Жители
За столиками позади Наташи сидели азербайджанцы, люди неопределенных, но явно кавказских национальностей — то ли чеченцы, то ли ингуши, а может, осетины и грузины. Рядом пировали молдаване и, вероятно, туркмены или казахи. Это были не те, кто делал деньги законными операциями с товарами, произведенными на новых предприятиях. Здесь не было и тех породистых русских с орденскими колодками, которые восседали в шикарной обстановке отеля «Метрополь», поглощая французские булочки и заключая сделки с иностранными инвесторами под аккомпанемент арфы. Здесь, в «Баку», проявлялось лицо капитализма в истинно русском стиле. Им неведома борьба за тощий кулек с сосисками или маленькую банку сметаны. Они не испытывают страданий тех, кому приходится запускать руку в жестянку с рублями, припасенными для похорон самого себя или близкого человека, а теперь вынужденно расходуемыми на покупку пищи насущной.
О доходах от подпольной деятельности здешних клиентов можно было судить по драгоценностям, украшавшим их женщин, по переносным телефонам, позвякивавшим, как напоказ, на их столах рядом с бутылками русского шампанского и грузинского коньяка. Поляков был уверен, что здесь кто-то сидит с пистолетом в кобуре под мышкой или даже с пулеметом, спрятанным под столом. А там, на улице, в их «мерседесах» и «БМВ» можно наверняка обнаружить целый арсенал автоматов и гранат.
Официант, не спрашивая, принес блюдце с кедровыми орешками, только что испеченную лепешку, печенье, бутылку марочного вина. Оркестр перестал играть — наступил перерыв. Поляков все еще недоумевал, зачем Наташа привела его сюда. Возможно, после столь длительного нелегального пребывания в Германии она по своей простоте думала получить удовольствие от посещения этого заповедника подпольного преступного мира.
— Знаешь, моя дорогая, — улыбнулся Поляков, — этот ресторан когда-то был излюбленным местом высших чинов азербайджанской компартии. Когда бы они ни приезжали в Москву, они прежде всего приходили сюда отобедать.
Это Поляков хорошо знал, поскольку в начале восьмидесятых был прикреплен сюда в составе группы наблюдения. Он помнил эти длительные ожидания в холодной «Волге» на улице Горького, часто далеко за полночь, когда азербайджанские аппаратчики решали свои дела и напивались до одурения.
Официант в накрахмаленной куртке, которая отменно на нем сидела, предложил тощий список национальных вин и минеральной воды за рубли, и другой перечень, в кожаных корочках — западное пиво, французские вина за американские доллары. У Наташи были только рубли, и она заказала густое кроваво-красное азербайджанское «Матраса», а также хинкал [15] и непременный плов. И конечно, зелень.
И это когда на улицах люди мерзнут от холода, пытаясь достать продовольствие, азербайджанцы устраивают тут разгульные пиршества. Они, бывало, приводили сюда наиболее привлекательных жен своих подчиненных из среды партийных работников или приглашали тех, кого могли им обеспечить по линии КГБ. Шайка политиканов чуть не на части разносила этот ресторан. Часто «ЗИЛы» и «Волги» стояли здесь до четырех или пяти утра, когда первые рабочие уже отправлялись по улице Горького на свои фабрики. Но вот все повторяется… Молва говорит, это миф, что миллионы вышли на улицы, чтобы противостоять армии и путчистам. А на деле храбрыми оказалось всего лишь несколько тысяч. Миллионы же сидели дома, чтобы не запятнать свои биографии — боялись, что вернутся неосталинистские времена. Но это, конечно, такие детали, к которым население не проявляет особого интереса.
15
Хинкал — кавказское блюдо наподобие больших пельменей.