Петля
Шрифт:
Внезапно смолк барабан. Затем цимбалы. Раздались нестройные звуки электронного органа. Застыла на полуслове певица. Замолкли обе гитары. Замерли извивающиеся на танцевальной площадке тела. Послышались крики, стоны, нецензурная брань у входа неподалеку от столиков.
После выстрела в потолок наступила тишина. В том месте, где пуля пробила потолок, легкой струйкой сыпалась штукатурка. Посетители быстро покинули центр зала, где танцевали, и нашли убежище за своими столами. Молодые парни в кожаных куртках, с татуировками на тыльной стороне обеих рук и синяками
— Выпивку для всех моих людей! — прокричал через микрофон с эстрады их лидер. — А также полный обед из трех блюд. Черная икра, крабы, лучший стейк.
Он направил для пущей важности пистолет на метрдотеля и продолжал приказывать:
— Коньяк, водка, французское вино. Выдать моим ребятам все, что они пожелают. Опустошайте свои подвалы, гоните заначку. Мы члены «Братства», и мы теперь хозяева.
Это очень напоминало Клондайк конца семидесятых прошлого века или Чикаго 1933-го. Азербайджанцы, какие-то непонятные кавказцы и грузины, рэкетиры и гангстеры, сидели молча и трусливо за своими столиками. На тарелках лежала нетронутая снедь. Шипело не-выпитое шампанское. Никто не отваживался поднести к губам даже стакан минеральной воды. Всем были знакомы эти бандитские игры, так как большинство из клиентов «Баку» занимались такими же делами. Хозяин, должно быть, отказался платить свою дань банде, контролирующей этот район Москвы. В отместку рэкетиры устроили кутеж.
Лидер банды стоял на подиуме, самодовольно улыбаясь. Это был сухощавый человек лет тридцати с выдающимися скулами и внешностью дистрофика — такие часто встречаются в грязных закоулках городского черного рынка. В свете разноцветных сценических огней его можно было по ошибке принять за участника группы рока. Но в руке находился пистолет, и он размахивал оружием над собственной головой. Он походил на психопата.
— Господа!.. — вопил он в затихшем зале и грозно таращился на сидевших за столиками. — Я привык к вежливости. Я люблю людей и люблю их живыми. Но если они встают на моем пути, я их убиваю. Разрешите представиться. Меня зовут Барсук.
Послышался испуганный возглас. Кто-то тихо вытирал слезы.
— Не бойтесь, господа и товарищи. Самое худшее, что мы можем сделать — перестрелять всех.
Всхлипы усилились. Запах дорогих духов и хороших сигарет заглушила кислая вонь немытых, потных бандитских тел. Официанты двигались с невероятной скоростью, выставляя первым делом бутылки, затем появились блюда с наваленными на них шашлыками, приготовленные с такой быстротой, которую в московских ресторанах в прежние времена не видывал никто.
Около полусотни посетителей ресторана были слишком напуганы, чтобы хоть как-то действовать, и ждали развития событий. Из своего темного угла Поляков видел, как крупные горошины пота стекают со лбов двоих явных гангстеров, сидевших по соседству. Каждый, вероятно, размышлял, не проявят ли инициативу и не наберутся ли храбрости их телохранители и шоферы, чтобы попытаться освободить хозяев. Только после того, как они,
Двое членов группы с крепкими мускулами и короткой стрижкой, видимо, недавно демобилизованных из армии, приволокли перепуганного, бледного владельца ресторана. Его держали за руки и весьма грубо вытолкнули на эстраду.
— Это тот товарищ, которого вы должны поблагодарить за угощение, — заявил, издевательски усмехаясь, Барсук. — Игорь Андреевич будет весь вечер вашим хозяином. Почему бы нам не выразить восхищение и признательность аплодисментами?
Рукоплескания были нестройными, едва слышимыми. Барсук держал хозяина за шиворот и поворачивал, как мясник увесистый кусок хорошего мяса.
— Игорь Андреевич добрый человек. Он любит таких гостей, как вы, и угощает даром. И очень обижается, если ему предлагают заплатить. Не так ли, Игорь Андреевич?
Съежившись от страха, Игорь Андреевич кивком дал понять, что готов потерять не только дневную, но и многонедельную выручку, ради которой явились сюда рэкетиры.
— И потом, Игорь Андреевич, по поводу ваших доходов. Вам ведь некуда девать эти рубли и доллары, правда? Для вас делать деньги так просто, что вы не станете из-за них расстраиваться, не так ли, милостивый государь?
Из кабинета владельца, устроенного в алькове, послышался звук открываемого несгораемого ящика и шлепки увесистых пачек банкнот. Затем глухой взрыв — раскурочили дверцу главного сейфа.
— Игорь Андреевич! Глава «Братства» будет очень рад сотрудничеству. И думаю, для всех вас это послужит уроком, господа и коллеги. Ни Совет, ни милиция, ни КГБ не правят этим городом. Хозяева — мы, «Братство».
«Братство»? Поляков и Наташа молчаливо размышляли, не связан ли Барсук с золотыми делами коммунистической партии или даже со смертью генерала Трофименко.
— И пока все вы здесь, мы предложили бы каждому сделать благотворительный взнос в фонд «Братства». — Барсук говорил ханжеским тоном, как священник, обращающийся к пастве: — Мои молодые друзья и товарищи подойдут к вам для получения даров. Их старшие собратья будут находиться рядом и проследят за тем, чтобы в ваших бумажниках не осталось крупных купюр. Все они бывшие воины-афганцы, да будет вам известно.
Вдоль стены выстроились десять мускулистых парней чуть старше двадцати, все в маскировочных комбинезонах, с пистолетом или автоматом в руках.
Начался обход. Двое нахально встали по обе стороны от Полякова на расстоянии вытянутой руки. Вооруженные кастетами мальчишки из банды передвигались между столиками. Они забирали все, что имело реальную цену на уличных базарах. Забирали драгоценности, безделушки, электронные устройства, часы, деньги, передавая их кому-то вроде казначея, валившему награбленное на скатерть, расстеленную у лестницы. Каждому, кто колебался, грозили устроить прижигание сигаретой.
Барсук вновь встал в центре эстрады и подхватил микрофон.