Петр I. Добрый или злой гений России
Шрифт:
Потерпев неудачу, курфюрст отправил в укрепленный лагерь шведов парламентера с предупреждением Мардефельду о скором наступлении Меншикова, сообщил ему, что теперь находится с его королем в наилучших отношениях и советовал вывести свои войска из-под удара. Этим хитроумным маневром Август рассчитывал заслужить признательность Карла, избежать участия саксонских войск в сражении, сохранив при этом полное доверие светлейшего князя.
Толково продуманный план курфюрста спасения собственной шкуры без особого для нее ущерба неожиданно спутал сам шведский генерал: Мардефельд ничего не знал о заключенном мире в Альтранштадте, расценил сообщение Августа как провокацию с целью выманить его из укрепленных позиций и разбить на марше. «Я не нуждаюсь в советах врагов», – ответил он парламентеру.
Ухищрения курфюрста избежать сражения ни к чему не привели. Оно состоялось 18 октября 1607 года. Первыми натиск Меншикова не выдержали польские полки Мардефельда – рассыпались в разные стороны, бросив своих союзников на произвол судьбы. Построившись в каре, стойкие шведы умело отразили все атаки русских драгун, смешали их ряды и перешли в наступление. В решающий момент битвы Меншиков бросился в гущу сражения, спешил драгунов, остановил продвижение неприятельской пехоты и перешел в контрнаступление. Шведские солдаты бились отчаянно, но, оказавшись в меньшинстве после бегства союзников, не смогли противостоять превосходящим силам противника. Через три часа светлейший князь одержал полную победу. На поле боя полегло пять тысяч шведских солдат; около двух тысяч попали в плен, в том числе Мардефельд. Потери Меншикова оказались ничтожными – около ста убитых и порядка трехсот раненых. Битва при Калише стала первым крупным сражением Северной войны, которое выиграли русские войска. Испытав «неописанную радость о победе, какой еще никогда не бывало», Петр закатил в Петербурге пир на три дня и три ночи. Всех офицеров, добывших славную викторию, царь наградил золотыми медалями, солдат трех особо отличившихся полков – серебряными, для фаворита заказал трость, отделанную золотом и драгоценными камнями.
Разгром Мардефельда вновь поставил судьбу Августа на грань катастрофы: Карл XII мог аннулировать мирный договор между Швецией и Саксонией, привести все свои угрозы в исполнение. Но курфюрст обладал поразительным талантом находить спасительное решение в безнадежной ситуации, при которой все средства хороши. На следующий день после сражения он попросил Меншикова передать ему пленных шведов. Светлейший князь отказал – решающую роль на поле битвы сыграли русские драгуны, добыча принадлежит России. Август настаивал, грозился «разорвать» уже похороненный им союз с Петром, умаслил светлейшего князя, пожаловав ему поместья в Польше и Литве, обещал обменять отданных ему шведов на русских солдат, плененных Карлом XII еще под Нарвой шесть лет назад. В конце концов Меншиков уступил, взяв с курфюрста письменное обязательство совершить равноценный обмен пленными. Подобную расписку дал и генерал Мардефельд, поклялся честью офицера вернуться в русский плен, если обмен не состоится.
Разумеется, ни о каком освобождении русских солдат Август всерьез и не помышлял, просто вернул шведских солдат Карлу, чтобы умерить его гнев участием саксонцев в Калишском сражении и сохранить мир со Швецией. Нарушил свое слово и Мардефельд. Когда через полгода Меншиков отправил ему письмо с напоминанием о заключенном между ними «кавалерском пароле», генерал оценил вою свободу выше чести офицера и не стал отвечать светлейшему князю. Если б не было известно, что Меншиков не знал грамоты, то можно было бы подумать, что он подобно Дон Кихоту начитался рыцарских романов.
Только в Варшаве, когда русская армия удалилась подо Львов на зимние квартиры, Август раскрыл карты послу Василию Долгорукому; объяснил мир со Швецией желанием уберечь родину от разорения, просил заверить Петра в своей нерушимой дружбе; вынужденное соглашение с Карлом – для отвода глаз; как только шведы покинут Саксонию, курфюрст обещал собрать войско и снова придти в Польшу отстаивать общие с русским царем интересы. Напуская дипломатический туман, Август играл политическую комедию.
Сепаратный мир между Швецией и Саксонией ошеломил Петра, оказался для него полной неожиданностью. Царь метал в адрес бывшего союзника громы и молнии, обвинял его в том, на что сам готов был пойти куда в менее тяжелой для себя ситуации. Совладав с эмоциями, царь энергично принялся за поиски новых союзников, параллельно зондируя почву на предмет заключения мира со Швецией. Но никто из великих держав Европы не пожелал иметь с ним серьезные дела: несмотря на Калишскую победу, политические акции России оставались на невысоком уровне; поглощенные войной за испанское наследство, страны запада опасались альянсом с Москвой настроить против себя находящегося в зените славы Карла XII, армия которого могла склонить силы противоборствующих сторон в ту или иную сторону и решить исход войны. Сам шведский король думал только о продолжении войны с Россией до полной победы, после которой русское государство подлежало расчленению на княжества во главе со шведскими губернаторами и угодными его величеству воеводами. На предложенный в который раз Петром мир на условиях сохранения за Москвой устья Невы он ответил: «Я скорее пожертвую последним шведом, чем оставлю Петербург в руках царских». Единственное, что удалось царю – удержать в союзе поляков, противников Станислава Лещинского. Хотя боеспособность польских полков была весьма относительная, но ее вполне хватало, чтобы сохранить в Речи Посполитой двоевластие и заставить шведского короля держать в Польше часть своих сил, подпирать штыками трон, на котором сидел его ставленник. Не увенчались успехом и царские поиски нового польского короля – в противовес Лещинскому. Кандидатов было много, но одни слишком боялись Карла, чтобы водрузить на свою голову сомнительную корону, другие не подходили по политическим соображениям – Петр опасался проблемной креатурой настроить против России западные державы, что еще больше ухудшило бы ее и без того тяжелое международное положение. Потому пришлось ограничиться тем, что противники Лещинского объявили отказ Августа Сильного от польской короны незаконным, совершенным по принуждению, под давлением силы.
Петр не сомневался, что, устранив Августа, Карл всей своей мощью обрушится на Россию. В перспективе событий генеральное сражение с противником становилось очевидным. В круто изменившейся ситуации царь выработал и согласовал со своими полководцами новую стратегию войны: на чужой территории неприятелю «баталию не давать, поскольку если б какое несчастье учинилось, то бы трудно иметь ретираду»; «в Польше томить на переправах», наносить урон налетами кавалерии, срывать поставки продовольствия и фуража, ослабить неприятеля беспрерывными маршами и маневрами; «дать сражение при своих границах» в момент верного шанса на победу.
Царь готовился к решительной схватке. На случай возможной осады укреплялись Москва и Киев. В Смоленске и Могилеве накапливались запасы продовольствия. На лесных дорогах устраивались засеки, возводились крепости, палисады, минировались мосты. От Пскова до Киева шириной двести верст от границы создавалась полоса отчуждения – всем местным жителям приказано спрятать съестные припасы, в случае прихода врага уходить и уводить с собой скот в леса, на болота. «Сказать везде, ежели кто повезет неприятелю, что ни есть, хотя за деньги, тот будет повешен, також равно и тот, который ведает, а не скажет».
Армия пополнялась рекрутами, формировались и обучались новые полки. Опыт прошедших сражений подвинул Петра на создание конной артиллерии и мобильной пехоты на повозках. Верный своему стилю управления, царь всегда находился в пути, появлялся там, где того требовали самые важные и неотложные дела. Обладая прекрасной памятью, царь не упускал из вида сотни мелочей, из которых складывалась многогранная и колоссальная работа по подготовке к отражению неприятельской агрессии.
Карл выступил из Саксонии в конце лета 1707 года. Отдохнувшая, окрепшая, пополненная рекрутами и наемниками армия короля была в отличном состоянии. Шведы, как и вся Европа, не сомневались, что покончат с Россией в самое ближайшее время. После захвата Москвы Карл намеревался посадить на русский трон сына знаменитого польского короля Яна Собеского – Якова, присоединить к Швеции северные территории России, Смоленск и Украину передать Станиславу Лещинскому, южные земли обещал туркам и крымским татарам, если они помогут разделаться с Петром. Обширная единая Россия должна была исчезнуть с политической карты как самостоятельное государство, вернуться в прежнее патриархальное состояние и больше никогда не поднимать голову к солнцу, которое светит цивилизованным европейским народам.
Непосредственно перед походом в Россию Карл располагал под своим началом армией в пятьдесят тысяч человек. Еще тридцать тысяч шведских солдат располагались в Лифляндии и Финляндии. Против этих сил Петр смог выставить сто тридцать пять тысяч штыков. Но поскольку он не знал, где именно Карл нанесет удар, оказался вынужденным разделить войска по трем возможным направлениям – киевскому, московскому, петербургскому. Общее командование пехотой царь поручил Шереметеву, кавалерией – Меншикову. Петр понимал, что приближается час истины, который решит вопрос о жизни или смерти страны.
Простояв все лето и осень в Польше, зимой шведская армия устремилась на Литву. Карл повторил свой маневр двухлетней давности и чуть не захватил в Гродно самого царя – Петр покинул город за два часа до подхода неприятельского авангарда. Согласно ранее разработанному плану русские войска начали отступать, применять тактику выжженной земли. Продвижение шведов на восток затрудняла суровая зима и развернувшая против них партизанская война литовских и белорусских крестьян, а весеннее половодье 1708 года вынудило и вовсе прекратить его на два месяца.