Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты
Шрифт:
Вот появились в саду любовники. Молодой человек, с пламенным выражением чувств своих, подводит свою любезную к шляпе и со вздохом изъясняет ей желание, чтобы он был для нее столь же мил и приятен, как приготовленный им подарок, и просит ее достать подарок, не снимая шляпы, чтобы тем более удивить ее.
Фрейлина, исполняя его желание, опускает прекрасную свою ручку под шляпу и погружает ее в гущу. Выхватив поспешно руку из гущи и увидав ее замаранною чем-то неблагообразным, она закипела гневом и, вспыхнув от стыда, замаранною рукою запечатлела
В это мгновение является государь с императрицею, сопровождаемый Балакиревым; можно вообразить смущение и отчаяние любовников и изумление государя и государыни.
67. Наука или природа?
Одного мастера присудили к повешению. А Петру жалко его было. У него был кот. Петр, когда сам сомневался в вине кого-нибудь, сажал этого кота на стол и если кот опрокидывал чернильницу, то всегда казнил преступника.
Вот пришел к нему шут Балакирев и заспорил:
— Что сильнее — природа или наука?
Петр говорит, что наука, а шут Балакирев — природа.
Шут Балакирев хитрый был. Он поймал мышь, привязал к веревочке и спустил в трубу. Петр посадил кота на стол, а мышь как зашевелится в трубе! Кот прыг со стола, чернила все разлил и за мышью: всю жалобу-то и залил.
— Наука, дрессировка или природа? — спрашивает шут Балакирев.
Вот, видимо, природа сильней науки.
«Успехи в рукомесле поселили в Петре I большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом и хорошим зубным врачом. Бывало, близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшем хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами — памятник его зубоврачебной практики».
В. О. Ключевский. «Петр Великий, его наружность, привычки, образ жизни и мыс-характер»
68. Балакирев наказывает свою жену
Петр Великий, как всем уже известно, бывши в чужих краях, занимался, между прочими науками, медициною и любил дергать зубы.
Балакирев, поссорившись за что-то с своею женой, хотел наказать ее чувствительным образом. С печальным видом приходит он к государю, который, заметив грусть его, спрашивает, что с ним сделалось?
— Ах, государь, — отвечает Балакирев, — у меня давно страдает зубами жена и мучится ужасно. Сколько раз ни упрашивал я ее, чтоб она выдернула этот зуб, но она по упрямству своему никак на то не соглашается!
— Я избавлю ее от мучений; я сам больной зуб выдерну, — сказал Петр.
— Нет, государь, она и Вас ни за что не послушает; такая упрямая, что Боже упаси.
— Ну, так мы ее насильно вылечим, — сказал Петр.
— Она не стоит того, чтоб Ваше Величество трудились вокруг нее! — продолжал Балакирев.
— Да надобно же и ее, и тебя избавить от мучений, — сказал государь и, взяв инструменты, вместе с Балакиревым и двумя ординарцами отправился к мнимой больной.
Когда же начала она уверять и клясться, что у ней никогда не болели зубы, то государь, почитая это за упрямство, приказал ординарцам насильно посадить ее на стул и держать, чтоб она не трогалась; потом спросил у Балакирева, какой болит у нее зуб. Тот немедленно указал ему самый здоровый. Государь выдернул его и начал утешать ее, что болезнь ее скоро кончится.
Вскоре потом хитрость Балакирева открылась. Государь и государыня очень много тому смеялись.
69. На своей земле
Один раз Петр Великий так был рассержен Балакиревым, что прогнал его совсем не только с глаз долой, но вон из отечества.
Балакирев повиновался, и его долго не было видно.
По прошествии долгого времени Петр, сидя у окна, вдруг видит, что Балакирев с женою едет в своей одноколке мимо самых его окон.
Государь, вспомнив о нем, рассердился за ослушание и, выскочив на крыльцо, закричал:
— Кто тебе позволил, негодяй, нарушать мой указ и опять показываться на моей земле?
Балакирев остановил лошадь и сказал:
— Ваше Величество! Лошади мои ходят по вашей земле, не спорю, так как вы и не лишали их отечества, а что касается меня с женой, то мы на своей земле.
— Это как так?
— Весьма просто и обыкновенно: извольте посмотреть, вот и свидетельство на покупку земли. — Балакирев при этом подал царю бумагу.
Государь засмеялся, когда увидел на дне одноколки с пуд земли, и, прочтя свидетельство на покупку шведской земли, простил Балакирева.
70. Царская ворона
Шут Балакирь говорит:
— Петр Алексеич, хотя бы мы съездили теперь на охоту. В синод я теперь не хожу, свобода есть. Охота было б поохотиться.
Они отправляются на охоту. Шут Балакирь поймал ворону живую, крылья срезал, что она далеко не улетит, и надумался Петра Алексеича поддеть немножко. Государь берет собак, а он ворону. Вот едет на охоту и рассуждает.
Петр Алексеич и спрашивает:
— Шут Балакирь, к чему ты эту ворону везешь? Что она может поймать?
Он ему и говорит:
— Да моя ворона может больше поймать, чем ваши собаки!
Государь усмехнулся:
— А что же, — говорит, — она может поймать?
— А вот, что она поймает, Петр Алексеич, отдашь мне?
— Да, отдам, не жалко, что твоя ворона поймает.
— Ну, так дайте мне бумажку.
Государь ему дал бумажку. Подъезжает вот к такому городу, как Петрозаводск, большой. Он ворону пускает… Ворона с кареты скочила на дом. Тут бегают ребята. Они кричат: