Петр I
Шрифт:
И того ж времени на Лобном месте в народ об избрании прокламация учинена, и указы посланы были по всем приказам стрелецким и слободам, дабы крест целовали, и по всем приходским церквам памяти <памятки> были разосланы об молении и упоминании церковных прошений. Также по всем провинциям и городам указы были посланы о прокламации новоизбраннаго государя и целовании креста.
Особливости надлежит объявить: кто партию держал царевича Иоанна Алексеевича и также другую.
И перваго партия весьма слаба была, токмо что Милославские Иван Михайлович с родом и некоторые по свойству к ним. А из площадных также некоторые малые. Но [в] партии царевича Петра Алексеевича первой князь Борис Алексеевич Голицын, который был кравчим у умершаго царя Федора Алексеевича. И оной с патриархом И[о]акимом вывел
И того ж дня послан курьер с указом на Пустоозеро к Артамону Сергеевичу Матвееву, и оттуль из ссылки взят.
Но когда указы по слободам стрелецким явились о том избрании и целовании креста, тогда во многих приказах началось быть замещение, и многие полки креста не похотели целовать, объявя, что надлежит быть на царстве большему брату.
И так продолжалось несколько недель.
А между тем временем царевна Софья Алексеевна, отца и матери одной с царевичем Иоанном Алексеевичем, а с царевичем Петром Алексеевичем разных матерей, которая партия была брата своего царевича Иоанна Алексеевича <т. е. за; следует читать: «которая за брата своего царевича Иоанна»>, желая его на царство посадить и правление государства в руки свои взять, всячески трудилась в полках стрелецких возмущение учинить. И все те происходили интриги чрез боярина Ивана Милославскаго и двух его держальников Ивана Циклера и Петра Андреева сына Толстова, которые по приказам стрелецким скакали и к бунту склоняли.
Царевна Софья Алексеевна, как была принцесса ума великаго, тотчас взяла правление, а из бояр [власть взял] князь Яков Никитич Одоевской, который все похороны токмо отправлял. Хотя многие бояре, как отец его, князь Никита Иванович Одоевской и другие, но оные все первые бояре увидели интриги царевны Софьи Алексеевны, учинили себя неутральными и смотрели, что произойдет, чая быть от того замешанию великому, что и учинилося.
Месяца 10-го числа6 все полки стрелецкие по утру, пред обедом, вооружась с пушки, пришли в кремль ко дворцу на Красное крыльцо и того ж часу почали требовать видеть царевича Иоанна Алексеевича для того, чая, онаго будто в животе <в живых> нет и Нарышкины удавили. И в то ж время начали бить в набат большой и били три дня сряду, кроме ночи.
И того ради прихода стрельцов тотчас призвали патриарха, и всех бояр собрали, и нареченнаго государя царя Петра Алексеевича и царевича Иоанна Алексеевича вывели на Красное крыльцо для показания стрельцам. При том были царица Наталья Кирилловна, мать царя Петра Алексеевича, и царевна Софья Алексеевна, сестра их, также И[о]аким-патриарх и все бояре, между которыми Артамон Сергеевич Матвеев, которой из ссылки привезен токмо пред тремя днями и вступил в правление, которому с приезду начали двор все делать.
И одна авантура <приключение (aventure – франц.)> курьезная сделалась: помянутой Артамон Матвеев посылал одного [из] своих знакомцев к Ивану Милославскому говорить, чтоб возвратил его добрый <добро>, конфискованныя. А ежели добродетельно не возвратит, что может произойтить от того ему, Милославскому, неприятнаго – которой тогда притворно лежал, не хотя присягу чинить царю Петру Алексеевичу, и все интриги к бунту приуготовливал.
На что он, Милославской, ответствовал в кратких терминах, но сими фактивы, что «де я того и ожидаю», сиречь бунту.
И на завтрие [от] тех разговоров бунт сделался.
И когда стрельцы увидели царевича Иоанна Алексеевича, почали говорить, что не он, и подставлена иная персона. На что царевна София Алексеевна начала их уговаривать, чтоб заподлинно верили, что справедливо царевич Иоанн Алексеевич, брат их.
Потом стрельцы почали требовать, чтоб выдали им изменников, а именно бояр Артамона Матвеева и Нарышкиных, которые будто извели царя Федора Алексеевича. И по тех запросах тотчас и [из-]за царя Петра Алексеевича с великим невежеством взяли Артамона Матвеева и при их глазах кинули с крыльца Краснаго на копья и потом пошли во все апартаменты искать Нарышкиных.
И одного Нарышкина, Ивана, тут же ухватили и убили, а Ивана Нарышкина нашли в церкви под престолом и, взяв, убили ж.
И когда оное невежество на Красном крыльце начали чинить, тогда боярин князь Михаил Юрьевич Долгорукой, которой сидел судьею в Стрелецком приказе, начал на них кричать и унимать и называл сарынью <сволочью>, не ведая того, что его имя было написано «убить» в росписи7, котораго тотчас ухватили и пред лицом царским убили.
Между исканием Нарышкина Афанасия встретили Федора Салтыкова, Михайлова сына, который был спальником и сроден был тому Нарышкину, и онаго также, не распознав, убили. И одна партия стрельцов тут на дворце осталась, а другая разделилась по домам боярским бить и грабить, а именно: пришед в дом князя Григория Ромодановскаго, который был партии царя Петра Алексеевича, его убили и дом разграбили, также двух дохтуров – Данила-жида и другаго <Даниила фон Гадена и Ивана Гутменша>, взяв в домех их, на площади убили за то, будто оные, по научению Нарышкиных, царя Федора Алексеевича уморили; также Ивана Языкова, который был первым министром царя Федора Алексеевича и партии был царя Петра Алексеевича, – убили, и домы всех тех побитых пограбили; а тела побитых на площадь к Лобному месту вытащили и за караулом несколько дней на том позорище содержали. Но по убитии князя Михаила Долгорукова пришли в дом к отцу его, князю Юрию Алексеевичу Долгорукову, которой за старостию уже не ездил и лежал на постеле, с которым они, стрельцы, под командою служивали многия времена; которому пришед, объявили о смерти сына его и извинялися; и так было его оставили, но един из жильцов, побежав на крыльцо, им, стрельцам, сказал, что «де князь мой говорит, что де хотя щуку убили, – но зубы остались».
Тогда они, стрельцы, поворотились назад и его, князя Юрья Алексеевича, взяв с постели, убили и дом его разграбили.
И все сие убойство учинилось в первой день.
И с того времени царевна Софья Алексеевна взяла правление государства с Иваном Милославским.
И на завтрие стрельцы были опять на дворце и требовали, что[б] избрать царевича Иоанна Алексеевича на царство, понеже есть большой брат. Что тотчас, по их требованию, учинилось. И как патриарх, так и все бояре, и площадь, и народ целовали крест. И так двух государей на царство учинили.
И потом во свое время, по шести неделех, короновали обще двух, по обыкновению.
В то ж время возстали раскольцы, под протекциею стрельцов, противу патриарха Иоакима за крест и протчее; которые приходили диспуты чинить на Красное крыльцо. Однако ж до убивства не дошло.
И понеже царевна София Алексеевна, учиня по своему желанию все чрез тот бунт, начала трудиться, дабы оной угасить и покой возставить, и на кого ни есть сие взвалить. Того ради посадила в Стрелецкой приказ князя Ивана Андреевича Хованскаго, которой был генерал доброй и с ними, стрельцами, служивал, и человек простой. К тому стрельцы пришли будто в послушание и называли его отцом; у котораго был сын князь Андрей Иванович Хованской, о котором внушили интригами, затея [в], будто сын его хочет жениться силою на царевне Софии Алексеевне и сесть на царство.
И понеже царевна София Алексеевна, видя, что от стрельцов замешание продолжается, тогда учинила поход с обоими царями и всем двором к Троице в Сергиев монастырь. И по приходе туда тотчас по городам послали указы всему шляхетству с доместики <челядью, слугами (domestique – франц.)> своими сбираться вооруженными в Троицкой монастырь, куды, чрез малые дни, собралось более 20 000 войска.
И тогда ж она, царевна София Алексеевна, по своей особливой инклинации <склонности (inclination – франц.)> и амуру, князя Василия Васильевича Голицына назначила дворовым воеводою, войски командировать, и учинила его первым министром и судьею Посольскаго приказу, которой вошел в ту милость чрез амурные интриги. И почал быть фаворитом и первым министром, и был своею персоною изрядной, и ума великаго, и любим от всех.