Петр I
Шрифт:
И по розыску те стрельцы казнены розными казньми. И по всем дорогам те стрельцы кладены на колесы тела их по десяти человек. И сквозь колеса в ступицы проткнуты колья, и взоткнуты на те колья их стрелецкия головы.
А иные повешены были по всему Земляному городу у всех ворот по обе стороны, также и у Белого города, за городом, у всех ворот по обе ж стороны. Сквозь зубцов городовых стен просунуты были бревна, и концы тех бревен загвозжены были изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город и на тех концах вешены стрельцы.
А иные вешены на Девичьем поле перед монастырем и в руки воткнуты им челобитныя,
А пущие из них воры и заводчики, – и у них, за их воровство, ломаны руки и ноги колесами. И те колеса взоткнуты были на Красной площади на колье. И те стрельцы, за свое воровство ломаны, живые положены были на те колеса, и живы были на тех колесах немного не сутки, и на тех колесах стонали и охали. И по указу великого государя один из них застрелен из фузеи <ружья с ударным кремневым замком>, а застрелил ево Преображенской сержант Александра Меншиков.
А попы, которые с теми стрельцами были у них в полкех, один перед Тимонскою избою повешен, а другому отсечена голова и взоткнута на кол, а тело ево положено было на колесо, так же, что и стрельцы.
А в Преображенске у того розыску были и тех стрельцов казнили бояре и все полатные люди сами, топорами и палашами.
А жон их стрелецких всех роспускали, кто куды хочет, только б оне на Москве не были. И тех стрельчих брали к себе по деревням всяких чинов люди. А которые стрельцы были на службе по розным городам, – и к ним сосланы жоны их и с детьми на вечное житье.
А дворовое их строенье велено им, стрельчихам, продавать. И они то строенье продавали всяких чинов людем. А те их стрелецкие места роздаваны всяких же чинов людем.
Да по оговору ж и по роспросу пытаны верховые певчие, которые были в Верху у царевен в розных комнатах. И после пыток те певчие розданы разных чинов людем с росписками.
Да в то ж время в Преображенском пытан полуполковник Василей Ильин сын Колпаков трожды в том же розыскном деле, и свобожен.
А у бояр, и у окольничих, и из монастырей брали даточных на Воронеж для оберегательства кораблей и всяких корабленых припасов.
В том же году пытан Микифор Ширков рыленин <из Рыльска> с сыном по извету сына боярского рыленина же в государственном великом доводном деле <по доносу в преступлении против государя>. А то дело в Розряде у подьячево Василья Юдина.
А в Преображенском записывали в драгуны детей боярских и князей небогатых; прибирали их в роты.
А хлебу был недород велик: купили на Москве рож, четверть московскую <8 пудов> по сороку алтын с гривною; крупы гречишныя четверть по штидесять алтын без гривны; пшеницу добрую четверть по тому ж, среднюю по полтора рубли; горох по тому ж и по сороку алтын; конопли по двадцати алтын четверть; пшено четверть по полтора рубли, а доброе и по штидесять алтын; овес по шестьнадцати алтын и по пятьнадцати четверть.
В Азов сказали боярину Алексею Петровичу Салтыкову. В Тавань сказано стольнику Василью Иванову сыну Еверлакову. Во Брянеск, к струговому делу – стольник Семен Федоров сын Грибоедов, а к хлебному приему – Григорей Шишин. К тому ж делу на Воронеж Костантин Кафтырев, а к хлебному приему стольник Еремей Хрущев. А к хлебному приему на Коротояк – Михайло Зыбин, а на Романов – Селиванов.
Ноября в тех же числех по указу великого государя; перед
На Богоявленьев день ходили с образы на иордань <водосвятие>, а был в ходу крутицкой митрополит, а святейший патриарх не был для того, что был болен. А солдаты шли на иордань строем с начальными людьми Преображенского полку, и в том полку в первой роте изволил иттить сам великий государь с протазаном <копьем с широким резным наконечником>.
Также шли Семеновские солдаты и Бутырские, и стояли все на иордани. На Преображенских солдатах были зеленые кафтаны, а на Семеновских лазоревые, а на Бутырских красные. А были они с пушками и палили из пушек трижды, также и из мелкого ружья. А на иордань генерал Автомон Михайлович Головин перед пехотою ехал в санях с дышлом. И на тот Богоявленьев день был дождь, и капели великия, и лужи.
Генваря в 6-й день в Преображенском чинено наказанье Дмитрию Иванову Дивову да Ивану Яковлеву сыну Колычову: биты плетьми снем рубашки, вместо кнута, за то, что Колычов взял с Дивова 20 рублев денег да бочку вина, чтоб ему, Дивову, на Воронеже не быть у корабельнаго дела. А Колычов в то время сидел в судном Володимерском приказе.
А боярину князю Якову Федоровичу Долгорукову велено сидеть в Иноземском приказе судьею, а товарищем ему сидеть велено стольнику Назарью Петрову сыну Мельницкому.
И генваря в 12-й день на Постельном крыльце по указу великого государя сказано всем стольником, и стряпчим, и дворяном московским, и жильцом на службу, а приезды свои велено записывать в Ахтырке на сроки: марта в 20, 25 и 30-е число. А сказку сказывал розрядный дьяк Иван Кобяков, а у сказки стоял боярин Тихон Никитич Стрешнев.
Генваря в 19-й день, на первом часу дни, явилось в Ямском приказе подкидное письмо, запечатано за красными двумя печати. И то письмо запечатанное подписано: «Поднесть благочестивому государю нашему царю Петру Алексеевичу не роспечатав». На том же письме в другом месте подписано: «Вручить сие письмо Федору Алексеевичу Головину».
А то письмо явилось обороненной бумаги от прибыльщика <того, кто искал новые источники казенных доходов>, человека боярина Бориса Петровича Шереметева Алексея Курбатова. И за ту прибыль дано ему дьячество и велено ему сидеть в Оружейной полате и сборы всякие ведать. Ему ж дан двор дьяка Степана Ступина с каменными полаты и деревни ево.
В памяти из Иноземского приказу написано:
«Велено быть на ево, великого государя, службе на Украине ратным людем пешаго строю, солдатом и стрельцом, по росписи 22 000 человек. А к тем ратным людем в пополненье в указное число в 40 000 человек взято с крестьянских, и с бобыльских, и с задворных, и с деловых людей дворов даточных по переписным книгам 186 <1678> года, с святейшаго патриарха, и властей, и с монастырей, и с церковных земель со 139 351 двора, с 25 дворов по человеку, итого 5574 человека; царевичей, и бояр, и окольничих, и думных, и ближних людей с 41 857 дворов, с 30 дворов по человеку, итого 1469 человек пеших.