Петр II
Шрифт:
– Возможно ли? О, мой Бог! – с отчаянием воскликнул Милезимо и после минуты горестного молчания продолжал: – Мне надо видеть княжну, непременно надо!..
– Трудно это устроить, граф… Ведь наш князь не велел принимать вас.
Действительно, Алексею Долгорукову кто-то однажды шепнул про отношения графа Милезимо с его дочерью, и князь отдал приказ никогда не принимать графа.
– Устрой, Дуня… вот тебе пять червонцев; устроишь свидание, дам больше, – просительно произнёс Милезимо.
– Покорнейше благодарю, ваше сиятельство; пойдёмте на двор, там
Золото добыло графу Милезимо свободный доступ в комнаты невесты императора-отрока – он был тайно проведён Дуняшею туда.
Время было послеобеденное, и сам князь Алексей Григорьевич, и его жена-княгиня отдыхали.
– Здравствуйте, княжна; как я счастлив, что опять вижу вас, моя дорогая! – полным счастья голосом проговорил Милезимо, страстно целуя руки у княжны Екатерины.
– К чему, граф, этот маскарад? – насупив свои густые брови, спросила княжна.
– Иначе как бы я мог проникнуть к вам?
– А разве это так надо?
– Мне надо было видеть вас, княжна, надо…
– Зачем?
– И вы спрашиваете? Что с вами, княжна? Я вас не узнаю. Вы не та, милая, дорогая Катя, какою были прежде.
– Прошу вас не называть меня…
– Не называть вас Катей? Да ведь вы – моя милая невеста?
– Прежде я была вашей невестой, а теперь я – невеста другого, – ответила княжна.
– Другого? Быть этого не может, Катя! Мы дали клятву принадлежать друг другу.
– Это было давно, граф, когда я жила ещё у дедушки в Варшаве. Но тогда мы с вами были чуть ли не детьми.
– Княжна, так неужели правда? Неужели вы разлюбили меня? – с отчаянием воскликнул Милезимо.
– На днях, граф, назначено моё обручение с государем, – не без довольства проговорила Екатерина.
– Так правда, правда? Вы отдаёте руку и сердце императору-мальчику?
– Отдаю только руку, а моё сердце принадлежит другому.
– Княжна, вы играете мною! – воскликнул Милезимо.
– Прошу вас, говорите как можно тише!.. Могут услышать, узнать вас… Мой отец здесь, в усадьбе. Советую вам, граф, скорее уходите; как ни тяжело мне говорить…
– Нет, так скоро я не уйду от вас. Ведь немало времени прошло, как мы не видались с вами. Меня не допускали к вам… В Москве уже давно шёл слух, что государь хочет жениться на вас, но я плохо верил тому слуху. И вдруг на днях я тоже услыхал от своего родича, графа Братислава; он сказал мне, что уже назначено ваше обручение с государем. Эта весть, как острый нож, кольнула меня в сердце! Я решил во что бы то ни стало видеть вас, княжна, и говорить с вами.
– Но к чему может привести этот разговор? Отец решил, что я должна стать женой императора, и против этого ни вы, ни я ничего поделать не можем. Сама судьба разлучает меня с вами, граф.
– От вас, княжна, зависит, и мы никогда не станем разлучаться. Со мной пойдёмте, Катя!.. Я умчу вас на край света. Мы повенчаемся, и тогда государь не отнимет вас у меня.
– Нет, Генрих, невозможно… Поймите: ведь меня ожидает корона.
– Что
– Скрывать не стану, Генрих, я люблю вас по-прежнему; но всё же вашей женой я никогда не буду… Прощайте, Генрих, вам больше оставаться у меня нельзя… того гляди, отец проснётся и придёт ко мне.
– Не страшен, княжна, мне ваш отец, со мною он сделать ничего не может… я состою при посольстве.
Едва только граф Милезимо проговорил это, как в горницу княжны Екатерины вбежала бледная, встревоженная Дуняша и задыхающимся от волнения голосом проговорила.
– Беда! Совсем пропали мы: князь Алексей Григорьевич изволит сюда идти.
– Что, граф, дождались? Говорила я вам, скорее уходите! – упрекнула княжна Екатерина своего возлюбленного.
– Повторяю, вашего отца я не испугаюсь.
– Катюша, что это за мужик у тебя? – входя в горницу к дочери, спросил князь Алексей Долгоруков, показывая на графа.
– Князь, вы не узнаёте меня? – проговорил Милезимо, смело и насмешливо посматривая на Алексея Григорьевича.
– Граф Милезимо? Возможно ли? – с удивлением и гневом воскликнул Долгоруков. – Зачем вы пожаловали сюда? Что надо?
– Я пришёл, князь, повидаться с вашей дочерью, поговорить с нею.
– Вот как? Для того и нарядились в мужицкий зипун, чтобы обманом проникнуть в мой дом?
– Да, да, с тою целью я и нарядился по-мужицки, чтобы мне удобнее было увидеться с вашей прелестной дочерью.
– Скорее вон ступайте, не то я прикажу гнать вас в шею! – гневно крикнул князь Алексей.
– Меня гнать? Графа Милезимо?
– Не графа Милезимо я гоню, а паршивого мужичонку, который ненароком смел проникнуть на половину моей дочери, государыни-невесты.
– Батюшка, потише; что вы так кричите! – остановила отца княжна. – Или вам огласка нужна? Хотите, чтобы все дворовые узнали, что у меня в комнате под видом мужика был граф Генрих Милезимо? Сама я призвала графа, сама ему свидание здесь назначила, чтобы проститься с ним. Он был моим милым женихом, и, если хотите знать, я и по сей час люблю его… Да, да, люблю!
– Опомнись, Катерина, что ты говоришь! – с ужасом воскликнул князь Алексей, замахав руками.
– Сказала, батюшка, я правду… Сердце мне велело так сказать. Прощай, мой Генрих, милый, желанный мой, прощай!.. Судьба разлучает нас, но моё сердце и моя любовь всегда будут с тобою. Я не перестану думать о тебе и тогда, когда буду царицею великой Руси, – думать о том счастье, каким ты ещё так недавно дарил меня! Прощай!.. Нет, нет, не так с тобою прощусь я, Генрих, а вот как, – и княжна Екатерина крепко обняла и поцеловала графа Милезимо. – Теперь ступай… Ступай, Генрих!..