Петр Романов. Второй шанс
Шрифт:
Отпрыгнув назад, я почувствовал резкую боль в руках, в ногах и в голове. Что за черт? Почему обычные действия привели к таким последствиям? Пока я пытался понять, на меня набросился приятель Агушина и ему удалось меня достать, потому что я отвлекся, почему-то решив, что хоть какое-то благородство в этой свинье задержалось, и он не будет привлекать к нашей драке какого-то еще. Но нет, я ошибся, и за ошибку получил по роже. Так дед мой Петр Великий бить любил кулаком прямо в глаз. От силы удара свалился на пол, но тут же вскочил на ноги, потому что с них станется бить ногами. Так и есть, этот убогий уже поднял ногу, чтобы пнуть лежачего, и я успел перехватить его копыто, и ударил
— Что здесь происходит?! — мужской крик на мгновение оглушил меня, а затем я почувствовал, как какая-то неведомая сила срывает меня с места и, оторвав от соперника, имени которого я даже не знаю, отправляет в полет к ближайшей стене. Но как это сделал этот высокий мужчина, стоящий рядом, побледневший от злости и сложивший руки на груди? И тут я вспомнил, что Карамзин сказал, что первый урок будет по боевой магии. Я ведь тогда не придал значение его словам, и тут только понял. Магии? Он сказал магии? Господи, да куда я все-таки попал?!
Глава 2
— Романов, Агушин, Щедров, я долго буду ждать? Что здесь происходит? Забыли за время каникул, как следует себя вести в обществе воспитанных людей? — я поднял взгляд на мужчину, все еще стоявшего возле двери и скрестившего на груди руки. У меня никак не укладывалось в голове, что он колдун. Богопротивный колдун! Но, если верить Карамзину, а не верить я ему не мог, потому что нужды лгать у Дмитрия не было, то мы как раз шли сюда к этому самому колдуну, чтобы он нас обучал... Господи, да как же это?
Я медленно поднялся, глядя на довольно спокойные лица всех, кто кроме меня ждал перед дверью, и с трудом подавил желание перекреститься. Тем временем мужчина отвернулся от меня и в упор посмотрел на моих недавних противников.
— Виктор Валерьевич, — промямлил Агушин, стараясь не смотреть на мужчину. Кажется, Карамзин говорил, что-то про Долгова. Наверное, этот мужик и есть Долгов. А учитывая, как лебезит перед ним мой недавний противник, то считаться с ним действительно стоило. Его он боялся, собственно, как и все остальные, потому что любое перешептывание вмиг прекратилось, как только он задал свой вопрос. — Мы просто дурачились, да дурачились, ничего криминального.
— Романов, — он повернулся в мою сторону так резко, что я чуть снова по стене не сполз, теперь уже без помощи магии, или чем он пользовался, чтобы нас, словно кобелей сцепившихся, растащить. Я не отводил взгляда от его бледного лица и сумел только кивнуть.
— Да, мы... дурачились, — подтвердил я слова Агушина, лишь бы он поскорее чем-нибудь другим занялся, чем продолжал меня рассматривать с брезгливым интересом.
— Больше, чтобы я подобных дурачеств не видел, — он опустил руки, и махнул в сторону двери, которая открылась без малейшего на нее воздействия. Чувствуя, что еще немного и просто рухну в спасительный обморок, я несильно ударил затылком по стене, возле которой стоял. Потому что колдовство, оно и есть колдовство, и при всех моих грехах в чернокнижие я замечен не был. — Быстро, расселились по своим местам, — Долгов приказал это тихим голосом, но он подействовал на всех нас не хуже шпор норовистому жеребцу. Даже я заставил себя не думать о том, что происходит, а просто плыть пока по течению, потому что я все еще ничего не понимаю, а разобраться надо, если хочу жить.
Жить мне хотелось. Хотелось до ярких звезд в глазах. Я слишком долго и мучительно умирал, чтобы не думать о подобном исходе. Ежели Господь дал мне еще один шанс, пусть даже и здесь, непонятно пока где, да с колдунами, то так тому и быть, нужно просто попытаться разобраться. Успокаивая себя таким образом, я вошел в полутемное помещение, где стояло много столов, за которыми все парни и девушки расположились по парам. Быстро оглядевшись, я нашел взглядом Карамзина, и направился к нему, заметив, что он сидит за столом один, предположив, что это и есть мое место.
— Здорово ты их, — зашептал Дмитрий, когда я осторожно сел рядом и, посмотрев на то, что он делает, достал из сумы такие же книги и необычное перо, которое положил на стол. Правда, чернильницы негде видно не было, и я понятия не имел, как буду писать. — Как тебе это удалось? Ты в зал стал ходить? — я неуверенно кивнул, отметив про себя, что нужно было обязательно узнать, что такое «зал», а то не нравится мне, что я и ниже почему-то, чем себя помню, да и силенок маловато стало, жил привычных на руках, ногах, да груди со спиной не чувствую, а ведь прекрасно помню, как они напрягались, дрожа от восторга, когда рогатину с медведем опускал. Ох и тяжело было, но вот сейчас не уверен, что вообще смог бы даже проткнуть медвежью шкуру.
— И ты все это сумел за лето освоить? Круто. Я бы тоже хотел так же лихо, как ты, суметь ответить этому Агушину. Ух, как же достали они все. — Он злобно скосил взгляд на того самого гренадера, который захотел кулаки об мое лицо почесать. Если тут такое в порядке вещей, то я разделял чувства своего нового или старого товарища. Я так запутался, что в голове начало кружиться, словно воздуха резко перестало хватать. Нужно сперва все разузнать, прежде, чем на люди выходить, не слишком хотелось мне опозориться. Хотя, судя по отношению ко мне, позориться дальше было уже некуда. — Петька, да очнись, смотри, как девчонки глазки начали строить, — я покосился на Дмитрия и перевел взгляд в ту сторону, куда он глядел. Несколько девушек поглядывали на меня и тихонько переговаривались, хихикая при этом. Я же только мотнул головой, а почему девушки вообще вместе с нами, если сейчас обучение боевой магии начнется? Спокойно, Петр свет Алексеевич, помни, что принял обет Божью волю покорно исполнять, дабы не усомнился он в тебе и не лишил этого шанса на жизнь. Но... девушки чему-то вместе с юношами обучаются?! Колдовство я еще могу принять, на все воля Божья, но совместное обучение было выше моего понимания!
— Тишина в классе! — Долгов вышел перед нами и тут же продолжил, как только воцарилась полная тишина. Умел он усмирять толпу и уважать себя заставил. Я сразу проникся к этому мужчине симпатией. Не каждый может так себя поставить, ох не каждый. — Сегодня новая тема: универсальный щит против физического воздействия. Открываем конспекты и записываем, я дам вам формулу, которой нет в учебнике. Вторая половина занятия будет посвящена демонстрации и отработке жестов, на следующем уроке практика, затем контрольная практическая и теоретическая часть, — он мерзко усмехнулся, говоря про контрольную, а по классу пробежал дружный вздох и легкий ропот.
— Вот черт, похоже, что ему нравится устраивать эти контрольные и унижать нас. А ведь первый урок нового учебного года, — прошептал Карамзин, но я его услышал и посмотрел более внимательно на то, что он делает. А Дмитрий в это время открыл более тонкую книгу, и я тут же поспешил раскрыть такую же у себя, с удивлением увидев белые листы, на которых были начертаны тонкие линии, образующие маленькие клетки. Чем они были нанесены? Удивительно. Больше ничего кроме белых исчерченных листов в этой книге не было, хотя я пролистал ее полностью, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку.