Петр Столыпин. Революция сверху
Шрифт:
Требовалось не поступательное развитие, а мощный рывок. А вот с ним как-то не складывалось.
…Большевики, разрабатывая свой план индустриализации, хорошо понимали: она невозможна без электрификации страны. Поясню: в начале века подавляющее количество станков на предприятиях работало от паровых движков. Но для данной эпохи это было уже маловато.
Сегодня некоторые авторы, желая лишний раз пнуть большевиков, утверждают: знаменитая программа ГОЭЛРО была разработана не при Советской власти, а ещё до революции. И это в значительной мере соответствует действительности. В самом деле, ключевые пункты плана электрификации России были разработаны российскими
Причин много. Про отсутствие денег говорить не будем. У СССР в двадцатых их было ещё меньше. Захотели бы – нашли. Как не будем говорить и про отсутствие рабочей силы. Как раз Столыпинская реформа и предполагала высвобождение огромного количества людей, которые были бы готовы пойти «работягами с лопатами» и за гроши работать на «стройках капитализма». Были б эти рабочие места созданы – возможно, и с реформой дело пошло бы получше. Напомню, что реформа 1861 года обеспечила рабочей силой тогдашний промышленный рывок.
Безусловно, в том, что никто всерьез не задумывался об индустриализации, значительную роль сыграла бюрократия, представители которой не желали шевелиться, а также описанный ведомственный бардак и отсутствие жесткой «направляющей силы». Преодолеть последнее, как мы увидим, не мог даже Столыпин с его неукротимой волей и бешеной энергией. Но было и кое-что ещё…
Возьмем, к примеру, первую ласточку советской индустриализации – Волховскую ГЭС. Её строительство началось в 1921 году и было закончено в 1926–м.
Однако проект ГЭС был разработан… в 1904 году инженером Генрихом Осиповичем Графтио. После долгих чиновничьих разборок Графтио пробил идею строительства электростанции, которое должно было начаться в 1915 году. И даже начали «нулевой цикл» – стали проводить изыскательские работы. Но… вмешалось «Общество электрического освещения 1886 года». Это была дочерняя структура фирмы «Сименс». Кстати.
В Санкт – Петербурге существовало параллельно четыре бытовых электросети с абсолютно разными параметрами: станция упомянутого «Общества 1886 года» производила трехфазный ток частотой 50 Гц; станция «Гелиос» – однофазный ток частотой 50 Гц; станция Бельгийского общества – однофазный ток частотой 43 Гц; трамвайная станция – трехфазный ток частотой 25 Гц.
Для тех, кто не очень разбирается в электротехнике, поясняю. Станок от «Сименса» можно было подключить только к «родной» сети. Конечно, имелись преобразователи, но они тогда стоили дороже станка. Да и специалистов было мало. Это сегодня, чтобы, к примеру, подключиться к трехфазнику, вы найдете специалистов в любом дачном поселке. Но не тогда.
Все эти сети снабжались электричеством от собственных маломощных электростанций. Суть понятна? Разумеется, постройка мощной ГЭС поставила бы жирный крест на всех этих хозяйчиках. Их живопырки не выдержали бы конкуренции. Оно им было нужно? Вот и нажали на все возможные рычаги и не допустили строительства электростанции. Кстати, проект ещё более знаменитой Днепровской ГЭС также был разработан до революции.
Вот бы узнать, почему Графтио после революции с энтузиазмом стал работать на большевиков…
Между прочим, в 1912 году из 762 городов европейской России электрическое освещение имелось всего лишь в 52, а телефон – в 137.
И так было всюду. Западным инвесторам совсем не нужна была индустриализация в России. В самом деле – а зачем плодить конкурентов?
Между прочим, с сельским хозяйством происходило то же самое. Банки плотно сели на хлебную торговлю.
«Иностранный капитал шел в Россию в виде финансового капитала банков для обоснования здесь промышленных предприятий, но тот же иностранный банковский капитал захватывал и все отрасли нашей торговли, в особенности сельскохозяйственными продуктами… Он начинает приливать в хлебную торговлю и руководить ею, или непосредственно основывая у нас свои экспортные ссыпки, конторы (как, например, конторы французской фирмы Дрейфус, немецкой Нейфельд, массы греческих, отчасти итальянских и др.) и специальные экспортные общества, или субсидируя и кредитуя те же операции через сложную систему кредита, находившуюся также в руках иностранного капитала…
…
Азовско – Донской, Международный, Петербургский частный коммерческий, Северный, Русско-азиатский, – работавшие преимущественно французскими капиталами, и Русский для внешней торговли и Петербургский учетный – немецкими».
(П. Лященко)
Стоит отметить, что именно Витте посадил Россию на французскую «долговую иглу». Позиция также знакомая по недавнему прошлому. Дескать, мы на эти деньги построим предприятия, а они-то останутся. Да только во многом именно эта долговая игла привела к тому, что Россия оказалась накрепко привязана в своей политике к Франции. И в конце концов ввязалась в совершенно ненужную ей мировую войну.
Справедливости ради стоит упомянуть, что Витте критиковали и упертые либеральные экономисты. Так, его упрекали, что он создает металлургические предприятия под конкретный проект – чтобы выпускать рельсы для строящихся железных дорог. С точки зрения наиболее последовательных «рыночников» это было неправильно. Почему неправильно – я так и не понял. Рельсы при наших просторах и сегодня нужны. Тем более что ультралиберал Генри Форд [24] тоже стремился иметь всё свое – вплоть до плантаций каучуковых деревьев в Бразилии для производства шин. Впрочем, Форд поднялся позже…
24
Форд являлся крайним сторонником частного предпринимательства. Он выступал даже за приватизацию почтовой и пожарной службы.
Политика Витте порождала ещё одну проблему. Если для частных предпринимателей необходимо было создать максимально комфортные условия, то до остальных ему просто не было дела. Иностранцев привлекала в России в том числе и низкая стоимость рабочей силы. А значит – рабочих требовалось держать в нищете. Любые социальные конфликты рассматривались как «подрыв устоев».
«Зная непочтительность к себе народной массы и живую ее веру в монархический принцип, нобилитет (то есть буржуазия. – А. Щ.) старается сохранить монархию в целях вящего использования ее в своих видах и при том безнаказанно со стороны рабочих масс. Поддавшись на эту удочку, монархическая власть принуждена в дальнейшем играть роль гренадера на сундуках нобилитета».