Петр Великий: личность и реформы
Шрифт:
Петр придавал огромное значение захвату Финляндии, видя в нем один из путей к миру со шведами. В письме от 30 октября 1712 года он ярким, образным, хотя и грубоватым языком объясняет это Ф. М. Апраксину: «Только сие главное дело, чтоб конечно в будущую компанию, как возможно, сильныя действа, с помощию Божиею, показать. И итить не для разарения, но чтоб овладеть, хотя оная (Финляндия. – Е. А.) нам не нужна вовсе удерживать, но двух ради причин главнейших. Первое: было б что при мире уступить (о котором шведы уже явно говорить начинают). Другое: что сия провинция – суть титькою Швеции, как сам ведаешь, не только что мяса и протчее, но и дрова оттоль. И ежели Бог допустит летом до Абова, то шведская шея мяхче гнутца станет…»
В этом же письме Петр особое внимание уделил строительству мелких гребных судов. Ознакомившись с рельефом шхерного побережья южной части Финского залива, он понял, что лишь с помощью галер, скамвей, тялок, карбасов можно будет перебрасывать войска и подвозить им продовольствие. Много усилий приложил царь и к увеличению корабельного флота, который смог бы оказать хоть
Идеи такой прибрежной войны полностью оправдались. Впоследствии Петр, подводя итоги кампании в Финляндии, так оценивал происшедшее: «Конец сей войне таким миром получен ничем иным, токмо флотом, ибо землею никаким образом достигнуть было того невозможно ради положения места, понеже в Финляндии сухим путем пребезмерной трудности проход, ради каменной и узкой дороги и бескормицы и почитай невозможный».
Весной 1713 года огромный гребной флот, имевший на борту армию в 16 тысяч человек, направился к берегам Финляндии. Своеобразие военных действий на финляндском театре состояло в том, что шведские сухопутные силы, чувствуя превосходство русской армии, избегали сражений, оставляли побережье и уходили в глубь территории, куда бежало и мирное население. Русская же морская сила не рвалась в бой со шведским флотом, превосходившим ее по количеству кораблей и мощи артиллерии. Поэтому Петр, проявивший себя как блестящий стратег, использовал преимущество мелкосидящих гребных судов, четко взаимодействовавших (буквально на глазах шведского флота) с шедшей вдоль берега армией. В итоге умелое сочетание армии и флота позволило практически беспрепятственно занять Гельсингфорс (Хельсинки), Борго и Або. Шведы лишились последних морских баз в Восточной Прибалтике. Успешно действовала сухопутная армия М. М. Голицына, чей полководческий талант расцвел именно в Финляндии. Дважды он наносил поражение армии генерала Армфельда и сумел вытеснить шведов из Финляндии окончательно.
Кампания 1714 года знаменита Гангутским сражением, вошедшим в анналы русской морской истории. Само по себе сражение необычайно любопытно и напоминает острое окончание шахматной партии, в которой атакующая сторона, удерживая инициативу и опережая лишь на один ход, не дает противнику возможности использовать для защиты свои сильные фигуры.
Когда русский галерный флот двинулся вдоль берега от Гельсингфорса к Або, разведка установила, что эскадра адмирала Ватранга перекрыла путь русским галерам. Шестнадцать шведских линейных кораблей и пять фрегатов с сотнями орудий, встав у мыса Гангут – окончания одноименного полуострова, контролировали фарватер и подходы к берегу. Петр и его штаб осмотрели полуостров Гангут, который выступал на многие километры в море, и заметили, что у своего основания он имеет довольно узкий перешеек. Было решено построить на нем настил и перетащить галеры на другую сторону полуострова, миновав таким образом созданную у мыса преграду в виде кораблей шведов.
Но адмирал Ватранг не дремал. Он быстро разгадал план Петра и решил дать русским бой при переправе. Для этого он разделил эскадру: вице-адмирала Лилье с двенадцатью кораблями он отправил к тому месту, где русские предполагали вытаскивать суда на берег, а контр-адмирала Эреншильда (фрегат, шесть галер, три шхербота) – туда, где русские намеревались спускать галеры с волока. Сам же с шестью кораблями и тремя фрегатами остался на месте у оконечности полуострова – мыса Гангут. Петр тоже внимательно наблюдал за действиями шведов. Он тотчас решил воспользоваться тем, что предоставили ему природа и шведский адмирал. Первая дала в это раннее утро 26 июля полный штиль, а второй вдвое сократил свои силы у мыса. Отряд русских галер обошел неподвижно стоявшие шведские корабли, как говорят моряки, мористее, то есть дальше от берега, вне досягаемости мощных орудий шведов. За ним прошел второй отряд. Попытки шведских моряков отбуксировать корабли шлюпками мористее не удались. Лишь ночью, когда подул ветер, Ватранг передвинул свои корабли дальше от берега. Наступило утро 27 июля. Опять, как и накануне, на море стоял штиль. Третий отряд русских галер двинулся к мысу и… воспользовавшись ночным маневром Ватранга, обогнул шведскую эскадру с другой стороны – теперь уже под берегом. Ватрангу пришлось срочно спускать шлюпки и буксировать тяжелые корабли обратно к берегу. Но было поздно. Нетрудно представить, к какой терминологии прибег старый морской волк, стоя на шканцах флагмана и глядя, как русские галеры, кроме одной, севшей на мель, огибали мыс Гангут. Препятствовать их дальнейшим действиям он не мог: галеры заперли в фиорде тот самый отряд Эреншильда, который должен был контролировать место спуска русских судов с переволоки, и изготовились к атаке. Предложение о сдаче шведы отвергли, и тогда три десятка галер, построившись полумесяцем, двинулись на неподвижно стоявшие шведские корабли.
Битва при Гангуте в 1714 г.
Со стороны это было, по-видимому, грандиозное зрелище, напоминающее морские сражения Пунических войн. Однако яростный огонь со шведских кораблей говорил, что на дворе XVIII век. Дважды шведские моряки отбивали атаки галер, но с третьего раза галеры сблизились с противником, и пехота пошла на абордаж. После трехчасового боя шведы спустили сине-желтые флаги. Вероятно, вода тихого фиорда покраснела от крови почти тысячи русских солдат и шведских моряков, убитых и раненых в эти часы. Смотреть на торжество русских адмирал Ватранг уже не имел сил. Как только подул ветер, он ушел в открытое море.
Петр воспринял это сражение как морскую Полтаву. И хотя эти две битвы не сравнимы по своему военному и дипломатическому эффекту, понять царя можно – это было первое (и такое удачное!) сражение на море государства, за десять-пятнадцать лет до этого не имевшего ни одного корабля. Но не только этим была ценна воодушевляющая победа у мыса Гангут. В начале августа 1714 года русские галеры захватили Аландские острова, расположенные у входа в Ботнический залив и представлявшие собой удобную базу для последующих военных действий против собственно Швеции.
В декабре 1714 года было получено известие, что Карл XII верхом в сопровождении четырех спутников через Венгрию, Австрию и германские княжества внезапно приехал в Штральзунд. После Прута отношения с турками у него резко ухудшились – они всячески хотели избавиться от незваного беспокойного гостя и уговаривали его выехать в Швецию, ссылаясь на соответствующий пункт Прутского договора, предусматривающий отъезд Карла из Турции (правда, по территории России). Петр, согласно договору, гарантировал безопасность проезда короля и даже составил маршрут следования через Москву и Петербург, желая, по-видимому, продемонстрировать врагу мощь своего государства. Очевидец отмечает раздумья короля: «…король шведский за многим принуждением высылкою от визиря в его землю, был в великом сомнении или меленколи, от котораго 2 сутки в своей квартире не был, а ходил в степи один и про него никто не ведает». Король от предложенной «экскурсии» в страну своего врага все же отказался, хотя не наладил отношений и с турками. Более того, в 1713 году произошел вооруженный конфликт: турки штурмовали и подожгли дом, где король занял круговую оборону. Карл бился врукопашную с янычарами, был ранен и захвачен в плен. Потери турок, татар и шведов при этом составили десятки раненых и убитых.
Вернувшись в Померанию, а затем, после 15-летнего (!) отсутствия, в Стокгольм, Карл уже ничего не мог поправить. Дело было не только в том, что он, сидя в Бендерах, упустил время, но и в том, что материальные и людские ресурсы Швеции были фактически исчерпаны, в то время как Петр перехватил инициативу и добился блестящих успехов, внутренние же преобразования в России стали к этому времени давать необходимые для победы плоды. Окрепли и силы союзников, к которым после истории с Штеттином присоединились прусские войска. Они вместе с датчанами и саксонцами осадили Штральзунд, который в декабре 1715 года пал. Карл, руководивший его обороной, ушел на одном из кораблей в Швецию. Чаша весов явно склонялась в пользу союзников: великая империя шведов доживала последние дни.
Торжественный ввод в Санкт-Петербург в 1714 г. плененной шведской эскадры. П. Пикарт. 1714 г.
Часть II
Рождение империи
Осуществление государственной мечты
Двадцать второго октября 1721 года Петербург торжественно праздновал заключение Ништадтского мира, ознаменовавшего окончание Северной войны. Дошедшие до нас подробные описания этого события и гравюры петровского времени позволяют представить себе тот незабываемый день. Действо развернулось в Троицком соборе, где в присутствии высшего дворянства, чиновничества и генералитета Сенат объявил о присвоении Петру титулов «Император», «Отец Отечества» и «Великий». После праздничной церковной службы был оглашен текст Ништадтского мирного договора. Запели трубы, загремели литавры и барабаны, густым пушечным дымом салюта окутались бастионы Петропавловской, Адмиралтейской крепостей и стоящие на Неве 125 судов русского флота (вспомним Пушкина: «И Нева пальбой тяжелой далеко потрясена»). И когда затихли эхо салюта и крики «виват», Петр обратился к присутствующим с речью, которую тщательно подготовил заранее. Запись в «Реляции… торжества о заключении с короною Шведцкою вечного мира» передает нам ее смысл: «Потом же изволил Его императорское величество в кратких, но зело силных словах господам сенаторам на речь их ответствовал, которой ответ в следующем состоял: 1. Благодарствовал им, яко своим верным подданным, за такое от них признание его о них имеющаго попечения и явленную горячность, и что он то приемлет по их усильному прошению милостиво, но при том рекомендует им, чтоб за полученное миротворением благополучие благодарили Вышняго и всегда милось его божественную, дарованную им помнили и тщились, чтоб то и у потомства их в непрестанной памяти было, дабы и оные признавали, что Бог к России показал. 2. Напоминает он им о их благополучии, что хотя они ныне толь славной и полезной мир Божиею милостию и храбростию своего оружия получили, однакож бы и во время того мира роскошми и сладостию покоя себя усыпить бы не допустили, экзерцицию или употребления оружия на воде и на земле из рук выпустить, но оное б всегда в добром порядке содержали и в том не ослабевали, смотря на примеры других государств, которыя через такое нерачительство весьма разорились, междо которыми приклад Греческого государства, яко с собою единоверных, ради своей осторожности, пред очами б имели, которое государство от того и под турецкое иго пришло; також бы и прежния времена и состояние своего собственного отечества пред очами имели, в котором издревле храбрые люди были, но потом нерадением и слабостию весьма от обучения воинского было отстали. 3. Что надлежит им стараться о начатых разнарядках в государстве, дабы оные в совершенство привесть и чрез дарованной божиею милостию мир являемые авантажи, которые им чрез оттворение купечества с чюжестранными землями вне и внутрь представляются, пользоваться тщилися, дабы народ чрез то облегчение иметь мог».