Петрици
Шрифт:
§ 5. ГЕЛАТСКАЯ АКАДЕМИЯ — ЦЕНТР ФИЛЭЛЛИНИЗМА В ГРУЗИИ
Для культурного развития Грузии наряду с византийской немаловажное значение имела и арабская культура (с VIII в. Грузия входила в состав Арабского халифата). Надо заметить, что понятие «арабская культура» является условным, ибо последняя носила многонациональный характер. Столица халифата Багдад являлась крупнейшим научным центром, где было открыто много школ и библиотек, куда стекались научные сведения из разных стран. Достаточно сказать, что одним из условий мира с Византией было обязательство передать арабским библиотекам по одному экземпляру всех греческих книг. Арабские ученые перевели произведения Аристотеля, Платона и многих других античных мыслителей. В целом арабская культура внесла огромный вклад в науку. Высокое развитие получили у арабов география и этнография. Арабские путешественники описали
Во второй половине XI в. в результате усиления феодальной междоусобицы внутри халифата, а также вторжений турков-сельджуков и европейских крестоносцев огромная империя начинает распадаться, культурное развитие затормаживается. К середине XII в. философская мысль в Багдадском халифате сходит на нет и наступает господство религиозного мракобесия, эпоха преследований сторонников эллинской культуры и уничтожения памятников античной мысли. Передовые ученые бегут от засилья религиозного обскурантизма и фанатизма. Многие книги античных авторов были спрятаны от варваров и таким образом сохранены для потомков. На развалинах арабских халифатов античная культура возрождалась в странах Передней Азии.
Таким образом, наряду с культурой Византии арабская культура оказалась одним из источников грузинского ренессанса. Идейным же очагом грузинского возрождения стала Гелатская академия, объединившая вокруг себя большую группу представителей прогрессивной мысли. Здесь формулировались идеи, соответствовавшие интересам новых социальных группировок. Как центр науки и культуры Академия пользовалась величайшим авторитетом. Историк Давида называет ее «вторым Иерусалимом» и «вторыми Афинами». Поэты воспевали ее в стихах. Так, Иоанн Шавтели (XI–XII вв.), сравнивая ее с Элладой, писал:
Нового Рима прелесть незрима. Коль все сияет нам присущее, Лавры Эллады вижу в Гелати, Где похороним благо сущее.(пер. Ш. Нуцубидзе; 33, 110).
Вторя ему, Чахрухадзе (XII в.) восклицал:
Дайте эллинам, чтобы пели нам С мудрым Сократом муз достойное…(пер. Ш. Нуцубидзе; 32, 112),
считая, что в Гелатской академии собрались подлинные жрецы науки и сыновья эллинской культуры. Деятельность Академии, как мы уже отмечали, всесторонне поддерживалась Давидом Строителем, который сам был вдохновенным почитателем древнего мира. Об этом ярко свидетельствует «Исповедь» царя, несмотря на то что он выступает в ней в качестве раскаявшегося язычника, с позиций христианства.
В боях за освобождение Тбилиси от арабского ига Давид Строитель получил тяжелое ранение и в продолжение двух лет боролся со смертью. В «Исповеди» он обращается к платоновским идеям о бессмертии души. О себе он пишет, что всегда «увлекался эллинами», поклонялся небесным силам, подобно язычникам, считал, что на земле всем распоряжается небесное светило. Он признавал ассирийскую мудрость и учение о планетах, о «непогрешимой плеяде созвездий», «совершенно изменил богу-творцу», «покорился законам реальной природы и земной жизни». Само содержание «Исповеди» говорит о столкновении во времена Давида противоборствующих культур — христианской, мусульманской и языческой, что нашло свое отражение в грузинской культуре и определило дальнейшее развитие общественной мысли. «Исповедь» отражает также идеологическую борьбу в тогдашней Грузии между господствовавшим религиозным мировоззрением и рационалистическим направлением общественной мысли. Выдающиеся деятели науки не принимали безоговорочно религиозные догмы, отбрасывая те, которые не соответствовали рациональному мышлению [6] . Грузинский неоплатонизм, возглавляемый Иоанном Петрици, несмотря на ряд мистических моментов, в конкретных условиях Грузии того периода играл прогрессивную роль и отражал идейные устремления социальных групп, решительно выступавших против феодального обскурантизма. «Революционная оппозиция феодализму, — указывал Ф. Энгельс, — проходит через все средневековье. Она выступает,
6
Заметим, что понять не только исторические но и мировоззренческие проблемы средневековой Грузии помогает анализ наряду с «Исповедью» и других дошедших до нас документов: «Жизнь царя царей Давида», «Уложение Руис-Урбинского собора», «Завещание царя царей Давида Строителя» и др.
Руис-Урбнистский собор, упразднив сословные преимущества церковной иерархии, породил определенный интерес к проблемам человека. В результате в Гелатской академии вопросы о сущности человека, о его природе оказались в центре внимания. Настоятель настоятелей Гелатской академии, этой цитадели прогрессивных идей, Иоанн Петрици не мог не отреагировать на запросы общественной жизни. Он впервые ставит вопрос о личном достоинстве человеческой индивидуальности, о критериях деятельности человека, его связи с природой и космосом. Для выяснения этих проблем он обращается к древней философии, стремясь примирить эллинское понимание человека с христианской антропологией. Ранее такая попытка была предпринята церковным писателем IV–V вв. Немесием Эмесским в его книге «О природе человека», которая была хорошо известна в средние века и являлась тогда одним из основных источников представлений о физическом строении и душевных способностях человека. Петрици переводит это сочинение на грузинский язык и делает его учебным пособием для слушателей Академии.
Еще в Константинопольской школе зародилось у Петрици увлечение философией Прокла. Конечно, решающую роль в этом сыграло отношение к Проклу Михаила Пселла и Иоанна Итала. Однако ни в Константинопольской школе, ни в петрицкой семинарии у Петрици, по-видимому, не было возможности непосредственно заняться исследованием философского наследия Прокла. Эта работа требовала определенной атмосферы, и только теперь, в Гелатской академии, он приступает к переводу основного прокловского трактата «Первоосновы теологии». Эта книга в сокращенном варианте была переведена на арабский язык еще в IX в., а с арабского на латинский — в 1187 г. Она стала известна под названием «Книга о причинах». По сведениям Отто Барденхевера, Фома Аквинский основные положения этой книги считал еретическими, поскольку автор ставил своей целью определить первопричину вещей помимо бога, что ставило под сомнение веру в творческую силу бога.
Иоанн Петрици сделал полный перевод «Первооснов теологии» на грузинский язык (по-видимому, он знал о сокращенной арабской обработке этой книги). А его книга «Рассмотрение платоновской философии и Прокла Диадоха» (вместе с переводом трактата Прокла) еще в первой половине XIII в. была переведена с грузинского языка на армянский. До перевода Иоанна Петрици существовал другой перевод трактата Прокла на грузинский язык. Петрици категорически отвергает его как неадекватный и подвергает критике средневековую практику перевода. В стенах Гелатской академии осуществлялись многочисленные реформы по усовершенствованию грузинского национального языка и формировалась новая теория перевода. «Рассмотрение…» Петрици является живым свидетельством того, какую кропотливую работу проводил ученый в Академии, помогая слушателям овладеть античной философией. Его комментарии к Проклу нацеливали на изучение всей древнегреческой философии. Они являются доказательством того факта, что Петрици много занимался со слушателями философией Платона, неоплатоников, перипатетиков.
Книга Петрици «Рассмотрение платоновской философии и Прокла Диадоха» является отражением духовной жизни Гелатской академии. Все представители античной философии, упоминаемые в книге, являлись предметом изучения слушателей и преподавателей Академии. В этом произведении раздаются голоса Фалеса, Анаксагора, Анаксимена, Гераклита, Сократа, Платона, Пифагора, Демокрита, Аристотеля, Эпикура, Еврипида, Зенона, Парменида, Гиппократа, Гиппарха, Галена, Плотина, Ямвлиха, Порфирия, Аммония Саккаса, Хрисиппа и Панеция.
Продолжая линию своих учителей, Петрици пытался очистить произведения Аристотеля от схоластической «обработки». Он перевел на грузинский язык книги Аристотеля «Топика» и «Об истолковании», стремясь при этом к адекватной передаче оригинала. Занятия Аристотелем приводят его к мысли о том, что «когда философы надевают священнические наряды, то священная история переходит в иное вместилище описаний» (3, 152). Здесь дан намек на отношение церковников к аристотелевской философии, на их стремление схоластизировать последнюю. По мнению же Петрици, между аристотелевской философией и Священным писанием существует непримиримое противоречие.