Петровна
Шрифт:
— То есть как это не будешь пить зелье?! — взвизгнула Галкея, и Петровна подумала, что для призрака она слишком громкая, в самом начале была тише. — Как это передумала?! Твой судья может и не помочь, а вот мое зелье точно поможет!
— Я все таки подожду, — решила остаться при своем Петровна.
— Значит я зря на тебя время тратила. Ценные ингредиенты переводила.
Петровна вздохнула, почувствовав себя виноватой.
— Извини, — произнесла она.
— Ладно, — внезапно успокоилась Галкея. — Как случилось, так случилось.
— Мы будем сегодня заниматься? —
— Завтра, — отмахнулась та. — Иди лучше приготовь внучку что-нибудь. Вряд ли его там, в тюрьме, вкусностями балуют. Вот завтра и отвезешь.
И Петровна, которая и сама собиралась заняться тем же, отправилась на кухню.
Выйдя из спальни, где оставила Галкею, она почти дошла до лестницы, ведущей на первый этаж, когда взгляд зацепился за дверь комнаты родителей Алмуса. Петровна остановилась, разглядывая потемневшую древесину и круглую латунную ручку.
Алмус не запрещал ей сюда входить, а у нее самой никогда не возникало желания это сделать. До нынешнего момента. Упоминание Карлуса о почивших родителях внезапно всколыхнуло интерес Петровны к родителям «внука», и комната наверняка смогла бы пролить свет на их жизнь и кончину.
Петровна подошла к двери. Протянула руку… и тотчас отдернула, понимая, что никакая сила не заставит ее войти в эту комнату добровольно. Развернувшись, Петровна чуть ли не бегом направилась к лестнице, стараясь как можно быстрее покинуть коридор. Ощущение буравящего спину взгляда не покидало ее всю дорогу до кухни.
Над этой странностью она размышляла всё время, пока замешивала тесто и лепила пирожки, которыми надумала порадовать Алмуса.
Пирожки удались на славу — пышные, румяные и ароматные. Петровна сама от себя такого не ожидала. Выпечка никогда не была ее коньком, и уж тем более никогда у нее не возникало желания поэкспериментировать. Сейчас, пошарив в кухонном шкафчике, она обнаружила горшочек с травой, по запаху похожей на мяту, и что-то ей подсказало, что добавить ее в тесто будет удачной идеей. Одну щепотку, не больше. Что она и сделала — и в результате диву далась, когда увидела красоту, которую достала из печки. «Могу ведь», — подумала она, с гордостью обозревая плоды своего труда.
Оставив пирожки остывать, она отправилась в гостиную, чтобы почитать книгу с рецептами зелий, которую прихватила из мастерской. Книга казалась такой интересной, что Петровна зачиталась допоздна. Пирожки она трогать не стала, пусть Алмусу больше достанется. Перекусила молоком и вчерашней булкой, да и легла спать.
Глава 10. Встреча с внуком и не только
Как судья обещал, после обеда прибыла карета, которая доставила Петровну к Алмусу. Перевели его недалеко, в соседний дом, в подвальные камеры здания суда. Вместо жующего стражника — суровые гвардейцы, вместо коридора и камер — двери с маленькими окошечками наверху. Однако сам Алмус выглядел вполне бодро. Место к откровениям не располагало, но посоветоваться с мальчишкой Петровна смогла. Алмус убедил ее рассказать судье всё, только лично и без свидетелей. И провести «экскурсию по дому, не пугаясь лестниц и темноты». Спросить про родителей Петровна забыла.
Лишь одно обстоятельство ее огорчило — пирожки передать не разрешили. Впрочем, Алмус ее заверил, что кормят его замечательно, с голоду он не умрет. Всё, что оставалось Петровне — это пообещать испечь ему пирожки, когда он окажется дома. И надеяться на то, что это произойдет.
Домой она отправилась, решив первым делом прибраться, а потом связаться с Карлусом и пригласить его на чай… в смысле, на обещанный разговор.
Судьба распорядилась по-иному — едва Петровна переступила порог дома, как что-то больно ударило ее по голове и она потеряла сознание…
Очнулась она, лежа на чем-то мягком. Голова нещадно болела, мир выглядел расплывчатым. С трудом сфокусировав зрение, Петровна повернула голову — и радостно вскрикнула, увидев фигуру у окна. Лунный свет проходил сквозь Галкею, падая на пол размытым пятном.
— Что происходит? — прохрипела Петровна, пытаясь встать, но обнаружила, что не может — веревки больно впились в живот и в грудь, заставив ее вскрикнуть.
— Очнулась, — насмешливо произнес над ухом знакомый голос.
Петровна повернула голову и обнаружила, что по другую сторону кровати на стуле восседает уже знакомый тип, которого она имела удовольствие выставить из дома в первый день своего появления.
— Лежи, бабуля, лежи, — мерзкая улыбочка тронула его губы. — Лежи, пока лежится.
— Ты спрашиваешь, что происходит? — произнесла Галкея, отходя от окна, и взору Петровны предстал стоящий на подоконнике флакон. — Конечно, я тебе объясню, — старуха подхватила флакон призрачными пальцами, и он поплыл, поблескивая в лунном свете, к кровати, на которой лежала Петровна. — Но для начала ты выпьешь зелье.
— Зачем? — Петровна напряглась, глядя как она приближается.
— Зачем? — Галкея вздернула бровь. — Затем, что мое терпение кончилось. Ты не представляешь, как противно пребывать в бесплотности, когда хочется так много сделать. Моя жизнь закончилась слишком рано, и я хочу исправить эту несправедливость.
— Я-то здесь причем? — Петровна нахмурилась, не понимая, куда та клонит. — Мне нужно сварить зелье, которое вернет тебе тело?
— Ты его уже сварила, — от улыбки старухи по телу Петровны пробежала дрожь. — Хорошая девочка. Глупая девочка! — рявкнула она, в одно мгновенье оказавшись рядом. Петровна дернулась от неожиданности. — Всё, что теперь от тебя требуется — это выпить его — и твое тело будет моим. Не бог весть что, но сгодится. Так что давай, открывай рот и глотай, — она с хлопком открыла притертую пробку. — Давай же, ну, — она сунула склянку Петровне под нос.
Петровна мотнула головой и сжала губы. — Напрасно сопротивляешься, тебе все-равно придется его выпить. Мальчишка нейтрализован, никто нам не помешает. Так что давай, не тяни время, — она снова приблизила бутылек к ее губам. Петровна дернулась, жидкость хлюпнула, несколько капель упали на одежду. — Паршивка, — прошипела Галкея, — Ладно, сама напросилась. Держи ее, Суон!
Петровна сжалась, ожидая, что сейчас в нее вцепятся в четыре руки.
— Один момент, дорогуша, — отозвался тот, не торопясь исполнять приказ. — В начале я бы хотел получить причитающуюся мне награду. Я столько для тебя сделал…