Петру Великому покорствует Персида
Шрифт:
Маркиз несколько смутился, что было видно по его лицу.
— В самом деле, — нехотя признался он, — я, кажется, попался на удочку, которую забросили везирские чиновники для простонародья. Но что вы имеете с театра военных действий? Наша почта запаздывает, и я давно не получал писем от своего коллеги маркиза де Кампредона.
— Сколь нам известно, — вмешался Дашков, — никакого театра военных действий нет. Горцы время от времени совершают нападения на наши укрепления и получают отпор. Государь возвращается в первопрестольную столицу...
В это время двери распахнули и явились два везирских
— Любимец султана, его правая рука превосходительный шейх и великий везир Дамид Ибрагим-паша Невшехирли.
Вслед за ними на пороге появились везир и его кяхья, то бишь первый заместитель.
Последовал обмен взаимными поклонами и обычными комплиментами. Это всё было полной неожиданностью и для Неплюева и для Дашкова: ещё недавно кяхья объявил им, что везир требует их к себе. И вот он собственной персоной явился к ним. А это означало какую-то перемену, притом из важных.
— Мой великий повелитель, — без обиняков начал везир, — требовал от меня жёстких мер в отношении России. Более того, он требовал разрыва наших отношений и объявления войны...
— На каком же основании? — недоумённо вопросил Неплюев. — Разве наш государь нарушил хоть одну из статей мирного договора, существующего между нашими великими империями?
— Он вторгся в пределы Персии — я не раз протестовал против этого, но протесты эти оставались без последствий, — сердито проворчал везир. — Между тем России нечего искать в тех землях. Они должны принадлежать нам.
— Но у нас заключён договор с его величеством шахом.
— Шах низложен, трон его занят, а самозванец, который назвал себя его наследником и с которым вы поспешили заключить союз, будет наказан.
— Но, превосходительный Дамад-паша, этот, как вы его называете, самозванец, — законный сын шахиншаха.
— Мы его таковым не признаем, — отрезал везир.
Неплюев развёл руками.
— Мы тут вовсе не причинны, — наконец сказал он. — Наш государь волен заключать союзы с кем ему заблагорассудится.
— Султан повелел послать войска в персидскую Грузию. Их ведёт паша Эрзерума, у него пятьдесят тысяч хорошо вооружённых воинов. Они сумеют укротить не только восставших грузин, но и дать отпор русскому царю, который, как нам сообщили, дерзко вторгся в пределы нашей империи.
Неплюев побледнел. Никаких сообщений, похожих на то, что излагал сейчас везир, российские дипломаты не получали. Это было похоже на провокацию. Но какова её цель? Быть может, неожиданно сообразил он, и в самом деле ушей везира достигла сумасбродная весть о поражении русского войска и о бегстве Петра. И турки решили, что настал час их торжества?..
— Позволь мне, превосходительный паша, снестись с моим государем и его министрами для того, чтобы получить подлинные известия о происшедшем.
— Я согласен, — снисходительно объявил везир. — Мы подождём. Но учти: город взбудоражен, янычары, эти возмутители спокойствия, бьют в свои котлы, требуя объявления войны. — Сказав это, везир усмехнулся. Янычары могли делать большой шум, но они плохо воевали. Их больше занимала торговля. И он прожужжал султану все уши, призывая его создать регулярное войско, которое бы обучили иностранные офицеры, англичане либо французы.
Тон,
«Нет дыма без огня, — думал Неплюев. — Прежде ни везир, ни его чиновники не говорили с ним таким тоном и не прибегали к угрозам. Тем паче что посольские, зная сребролюбие турок, не исключая и персоны самого султана, его главы чёрных евнухов, который, по слухам, стяжал несметные богатства за счёт своей близости к султану, щедро подкупали их благосклонность и золотом, и мягкою рухлядью, до которой они были особенно охочи.
— Пугают, — сказал Дашков, когда турки наконец покинули их особняк, по-турецки конак. Сказал, впрочем, не очень убеждённо.
Иван Иванович был другого мнения.
— Может, и пугают, однако сие нельзя оставить без последствий. Вот и маркиз того же мнения, — кивнул он в сторону де Бонака. — Нам должно взять предосторожность и немедля отправить способного человека к его величеству с известием об угрозах везира.
Под способным человеком Неплюев имел в виду курьера Фёдорова с напарником. Они умели передвигаться с великой скоростью, проскальзывать сквозь все заслоны и одолевать все препоны.
— У нас и денег нету для дач, и соболя все розданы. Остались лисы, да и те молью трачены, — уныло произнёс Дашков.
— Да, опустела казна наша, — вздохнул Неплюев. — Давненько обозу не бывало. Государь отлучился, а Сенат про нашу нужду запамятовал.
— Пошлём доношение с рапортом о проторях — что кому дадено и сколь надобно дать для полного умиротворения. Не отлагая, дабы сей же день Фёдоров отправился.
— Иду тотчас сочинять бумаги, — объявил Неплюев.
Заторопился и маркиз де Бонак.
— Вы мне окажете услугу, Жан, если курьер ваш возьмёт письмо и для моего друга маркиза Кампредона.
— Он за ним заедет, — кивнул Неплюев. — Только не помедлите.
Закончивши официальную часть и описав все свои траты и нужды, Неплюев приписал:
«Рассуждают здесь как знатные люди, так и простой народ, чтоб им двинуться всею силою противу России; беспрестанно посылается амуниция и артиллерия в Азов и Эрзерум. Видя всё это, я письма нужные, чёрные, сжёг, а иные переписал в цифры, а сына моего поручил французскому послу, который отправит его в Голландию. Сам я готов варварские озлобления терпеть и последнюю каплю крови во имя Вашего Величества и за отечество пролить; но повели, Государь, послать указ в Голландию князю Куракину [121] , чтоб сына моего своею протекцию не оставил, повели определить сыну моему жалование на содержание и учение и отдать его в академию де сиянс учиться иностранным языкам, философии, географии, математике и протчих исторических книг чтения; умилостивься, Государь, над десятилетним младенцем, который со временем может Вашему Величеству заслужить».
121
Куракин Борис Иванович (1678—1727) — свояк Петра I (первым браком был женат на сестре царицы Евдокии — Ксении), дипломат.