Петушки обетованные. В трех книгах
Шрифт:
Свято-Успенский храм вскоре после постройки
Иван Павлович не только построил храм и украсил его иконами, но и полностью обеспечил его всей богослужебной утварью и облачениями. Он построил сторожку, церковные дома для священника, диакона и псаломщика. Они по сей день стоят через дорогу напротив церкви, правда, живут в них уже далеко не церковные люди. Кроме этого, фабрикант положил на счет церкви в банке приличную
Настоятеля Иван Павлович привез из Переславля. Священнику Петру Григорьевичу Покровскому только минуло 33 года. Был он высок, красив и голосист. Летом при открытых окнах церкви службу слышали на мосту. Иерей был то добрым и ласковым, то строгим и серьезным. Всех называл по имени-отчеству. Говорил внушительно и веско. Нельзя было не внимать. Хотя были церковные дома, отец Петр решил жить в своем. Батюшка купил в Крутове дом, который перевезли на Поповку. Ставил его Иван Кузьмич Мушкин. Дом этот по Кибиревскому проезду, номер 6 стоит и поныне.
Из псаломщиков первым был Владимир Петрович Добронадеждин. Из диаконов – отец Андрей Левитов. Служил он недолго. Господь принял его душу прямо в храме. Умер на клиросе во время службы. Похоронен напротив алтаря.
Первым старостой храма стал Иван Архипович Кузьмин. Он наблюдал за строительством, он и возглавил церковную общину. Вскоре его сменил главный инженер, а по наследству и владелец ткацкого предприятия Александр Ефимович Крашенинников.
При церкви был организован, если можно так сказать, класс пения. Руководил им Павел Васильевич Близнецов. Набирали в хор петушинского храма только мальчиков. Кстати, тут можно заметить, что тогда женщины не допускались на клирос. Послабление было сделано только в 1918 году на Поместном Соборе.
Кузнецовы были общительны. Устраивали праздники с фейерверками на Рождество и Пасху. Был даже театр. Он располагался в небольшом кирпичном доме перед парком. Пьесы ставились в основном библейского содержания и на темы русских народных сказок.
Для местных жителей праздники были чудом. Молодежь тут же собиралась на мосту через Березку, пела песни, плясала под гармонь. В овраге за церковью была площадка. Там тоже веселились по-своему. Были «гигантские шаги», другие развлечения для детей.
В церкви особенность праздника чувствовалась во всем. Энтузиасты старались выделить этот день так, чтобы он запомнился прихожанам. Паникадила, например, удивляли по-особому. Свечи были связаны ниточками, и каждая зажигала свою соседку. Так огонек и бежал по кругу.
Это счастливое время длилось недолго. Вскоре началась Первая мировая война, потом большевистский переворот и Гражданская. В двадцатых годах Россия уже лежала в руинах. НЭП дал только видимость оживления общества. Оно задыхалось, и в первую очередь от духовного голода. Именно в это время церковная община, вернее ее самая активная часть, с учетом всех условий и обстоятельств того времени, сделала сильный и смелый ход, который позволил сохранить на долгое время храм действующим. У этих людей уже не было привычной защиты. Ушел в мир иной храмоздатель Иван Павлович Кузнецов. Он умер в Гражданскую войну, и подвижника благочестия еще успели с почестями похоронить в церковной ограде. Сгинул на буйных ветрах того времени Александр Ефимович Крашенинников. Теперь сама община должна была думать и стоять за себя перед лицом разбойничьей власти, которая уже к тому времени вполне проявила свое отношение к Православию.
С момента освящения храма и организации общины помогал первому старосте, а потом и второму кузнец Петр Васильевич Баканов. Жил он напротив церкви, через тракт. Добывал свой хлеб в поте лица, имел 13 детей и жизнью своей семьи явил пример судьбы простого русского человека, который попал под революционные жернова. После большевистского переворота, в самое неспокойное время его избрали старостой. Кузнец не словами, делом защищал веру своих предков. Он в числе самых смелых ставил свои подписи на документах в советские инстанции. Он же потом в числе первых и поплатился своей жизнью. Сменил его на посту старосты Иван Кузьмич Мушкин, который позднее тоже пострадал за веру. При нем община и отстояла себя.
Пользуясь декларативными заявлениями большевиков о свободе совести, 50 человек прихожан направили по инстанции, то есть в Орехово-Зуевский уездный отдел управления Московской губернии, от имени верующих граждан прихода Успенской церкви села Петушки Аннинской волости оформленное по всем правилам официальное заявление. При сем представили протокол собрания «верующих граждан православно-христианского исповедания» от 6 октября 1925 года, форменный устав Успенского религиозного общества при храме села Петушки, анкетные списки членов общества, анкетные списки приходского совета, анкеты служителей культа при общине, изменения описи имущества и подробную опись имущества. Документы посылались в трех экземплярах. Все 50 человек подписались под протоколом собрания и заявлением. Для пущей важности сослались на одну московскую газету от 1 августа 1923 года, где были напечатаны условия регистрации религиозных общин.
Отметим одну маленькую хитрость, на которую пошли прихожане. Учитывая громкие заявления коммунистов о том, что власть в стране принадлежит рабочим, крестьянам и мелким служащим, председательствовать на собрании поручили не какому-нибудь крестьянину-собственнику или ремесленнику-собственнику, а рабочему шпульной фабрики Федору Тимофеевичу Морозову. Секретарем был избран Иван Тимофеевич Бочкин, который, как указывалось в анкете, «живет на жалование по должности конторщика службы движения», то бишь железной дороги. Таким образом, собранием правили пролетарии.
Через девять месяцев был получен официальный ответ. Вот он, с сохранением орфографии: «Состоялось утверждение Группы верующих на право пользованием зданием и имуществом культа. Июня 2 1926 г. Пом. Нач. Уездмилиции по Администр. – Строевой части». Подпись неразборчива.
После официального признания община предусмотрительно избрала старостой храма простую крестьянку 28 лет Евфросинию Харитоновну Овсянникову. Она на этом посту с маленьким перерывом прослужила более 50 лет. Делала все быстро, хватко, бегом. Знала всех, и ее все знали. Тетя Фрося, как ее звали потом, стала символом преданности Церкви.
В 20-е и 30-е годы в храме кроме настоятеля служил диакон Федор Алексеевич Благоволин. Он одновременно преподавал и в школе второй ступени, то есть семилетки. Диакон в то суровое время не побоялся принять священнический сан и в годы гонений, как и многие, сгинул.
Здесь же в 30-е годы, в перерывах между арестами, служил диаконом великий и верный друг нашего святителя Афанасия (Сахарова) отец Иосиф Потапов. Кстати, их в одно время и арестовали в Петушках.
И служащие, и прихожане были особые. Обо всех рассказать невозможно. Приведем только примеры самые характерные.