Пиастры для юных пиратов
Шрифт:
И вскоре показался этот атолл. Вернее, еще не сам, а его пальмы. Казалось, будто они растут прямо из океана. Водяные пальмы, как сказал Алешка. А потом появился белоснежный песок побережья под зелеными листьями этих водяных кокосовых пальм. Стали видны небольшие домики, а затем и люди, которые высыпали на берег и махали нам руками и шляпами.
«Афалина» сбавила ход и осторожно, обходя рифы, подошла к берегу. Бросила якорь. А мы все бросились в шлюпки и вскоре почувствовали под ногами твердую
Нас тут же окружили, сияя белозубыми улыбками, местные жители. Они совсем не походили на диких островитян. Они не носили юбочек из пальмовых листьев, ожерелий из акульих зубов и ракушек в ушах.
Они были одеты в шорты и рубашки, а у женщин в ушах были маленькие беленькие жемчужины.
Вскоре они все расступились и пропустили к капитану местного чиновника - главу этого поселения.
Капитан объяснился с ним на английском языке, представил свое судно и экипаж и сказал, что нам нужно запастись пресной водой.
Все будет сделано, заверил чиновник, а пока корабль заправляется, он познакомит нас с достопримечательностями острова.
Главной достопримечательностью был местный музей. Жутко интересный. В нем были даже старинные лодки - каноэ, катамараны, всякие изделия и очень много представителей животного мира, в основном морского. Даже чучело акулы было - длиной пять метров и с полной пастью острейших зазубренных зубов. Алешка даже попытался их пересчитать и запустил руку в ее пасть.
Но что нас всех поразило больше всего - это три громадные, необыкновенной красоты раковины у входа в музей.
Алешка свободно поместился в одной из них, чтобы сфотографироваться, и было похоже, будто в громадной конуре сидит крохотная собачка. С черной пятнистой мордочкой.
– Тридакны, - с восторгом сказал Штокман.
– Три чего?
– спросил Алешка, неохотно выбираясь из раковины.
– Раковины тридакны. Гигантского моллюска.
– Я так и знал, - глазом не моргнул Алешка.
Потом все отправились дальше, а он ненадолго задержался в музее, о чемто почирикал с его заведующим (на каком языке?) и скоро догнал нас с озабоченной физиономией.
В общем мы здорово провели время: нам даже концерт показали - старинные танцы в юбочках из пальмовых листьев и с ожерельями из акульих зубов.
Затем мы еще походили по острову и позаглядывали в лавчонки, где продавались всякие местные изделия.
Рыбкин купил странную деревянную вилку и был дико счастлив. И никто не понимал - почему, пока он не объяснил.
– В далекие времена, - сказал он, - предки нынешних островитян были людоедами. Это специальная вилка для таких обедов.
Лешка хихикнул и шепнул мне:
– Такие деревянные вилки на Арбате иностранцам продают, вместе с матрешками.
Папа
Непонятки какието!
Но самые непонятки были еще впереди. Вечером, когда «Афалина» была уже готова к отплытию, от берега вдруг направилось к нам странное судно. Из двух спаренных лодок. И между этими лодками, на решетчатом помосте стояло чтото большое и тяжелое.
Катамаран причалил к нам. Капитан подошел к борту, выслушал прибывших и схватился за голову. И завопил:
– Сергей Александрович! На помощь!
Прибежал папа. За ним - Алешка. С лодки ему радостно замахали. На решетчатом помосте стояла громадная раковина.
Прояснилось. Наш Алешка ее купил. В подарок Леночке Стрельцовой. Как и обещал.
– Куда я ее дену?
– вопил капитан, воздымая руки.
– Она ни в один люк не пролезет.
– На палубе разместим, - вздохнул старпом.
– Что ж теперь поделаешь?
– Меня интересует другое, - сказал папа Алешке.
– Вопервых, откуда у тебя валюта и, вовторых, как ты объяснялся с торговцем?
Алешка фыркнул - подумаешь, задача.
– Я знаю волшебное английское слово - ченч! Его весь мир знает.
– Так ты, что, выменял эту раковину?
– ужаснулся капитан.
– Надеюсь, не на какоенибудь имущество «Афалины»?
Алешка даже обиделся.
– Вот еще! Я на личную вещь обменялся. Даже на две. Вот!
– Только тут мы заметили, что он держит под мышкой валенки, всунутые один в другой.
– Боже мой!
– воскликнул папа.
– А что?
– Алешка был безмятежен.
– Для нас раковина - редкость. А для них - валенки.
– Вальеньки! Вальеньки!
– радостно послышалось с лодки.
Капитан вздохнул и приказал поднять лебедкой эту редкость на палубу. А Лешка сбросил на лодку пару валенок - две, стало быть, редкости. Да, пожалуй, в Тихом океане валенок не найдешь. А у Лешки еще и варежки остались.
Вечер писем. Алешка написал и маме, и Леночке Стрельцовой.
Маме он сообщил, что лазил в пасть акуле, пересчитал там все ее зубы («целая тыща») и один зуб («тыща первый») выдернул маме на память. «Привижу к нему виревочку и ты будишь вешать его на шею, когда пойдешь в гости.
А ихтеандер Рыпкин купил себе вилку, чтобы нямням человеков…»
Леночку он тоже обрадовал своим подарком.
«Ты, Ленка, не давала мне списывать, а я тебе за это достал красивую ракушку со дна океана. Она называется «дакна». Я достал три дакны, но две от меня убежали. Меня спускали за ракушками, за этими дакнами, на самое дно океана, на десять километров по тросу толщиной десять метров, чтобы он подо мной не оборвался.