Пиастры, пиастры!!!
Шрифт:
А между тем мозг мой лихорадочно работал, соображая, как быть дальше. Выдать друга я не мог, в то же время с радостью выдал бы Гарри. До сих пор не забыл бедного Тома.
— Мистер Бёрк, я искал Проглота…
— Проглота, говоришь? И на кой он тебе понадобился ночью?
— Крыса, сэр… Она шебуршит и не даёт уснуть.
Боцман не поверил. Он испытующе вглядывался мне в глаза.
— Что ж ты так трясёшься? Неужто так меня испугался?
Я думал лишь о том, чтоб поскорее убраться отсюда.
— Простите, сэр… — прошептал я. — Давайте
— Ты чего-то боишься? — спросил он, заглядывая в мои глаза, и я вновь вздрогнул — не услышали ли нас?
Мне было жутко. В лунном свете белки глаз боцмана сверкали, казалось, что не мистер Бёрк, а бледный мертвец уцепился своими когтями и сейчас вдруг рванет к себе, вопьется в горло. И вдруг пришла мысль — а сам то он что тут делает? Ведь вахта не его…
— Нет, не совсем. Мне просто дурно стало…
Он отпустил мои плечи. Я с опаской взглянул назад, за ящики… Ни движения. Услышали ли нас?
— Что ты слышал? — вдруг спросил мистер Бёрк.
К этому моменту я твердо решил не выдавать Джона, что бы ни случилось.
— Ничего, сэр. Просто я продрог, искал место потеплее для сна…
— Врешь! — голос боцмана вдруг стал твердым и слишком громким. — Ты что-то задумал!
Я застыл. Никогда раньше не повышал он свой голос. Теперь я не сомневался, что мы услышаны. Оставалось лишь надеяться, что Джон не догадается о том, что я подслушивал.
— Н-нет, сэр…
— Ты знаешь что-то, о чем должен знать капитан? — спросил он напрямую, с дьявольской проницательностью, и мне стало не по себе. Неужели он догадался обо всем? Тогда нам конец — громила Гарри запросто свернет шеи обеим, и вскрикнуть не успеешь.
— О чем вы, сэр? — голос мой дрожал, но я стоял на своем… — Я ничего плохого не сделал…
— Билли свой парень! — вдруг раздался за моей спиной голос. — Он ни за что не выдаст друзей. Правда, Билли?
Джон вышел из тени.
Гарри стоял за спиной Джона. В его руке отливала огнём сталь.
— За борт его, капитанского прихвостня!.. — зашипел он.
— Гарри, не суетись. Уверен, Билли с нами.
— Так ли это? Он всё вынюхивает.
Гарри схватил меня за ворот, меня едва не стошнило, так дурно от него пахло. Щека моя почувствовала холод клинка.
— Что, щенок, вынюхиваешь? Тебя Скиннер подослал? — он впервые неуважительно назвал капитана просто по имени.
— Н-нет… — голос мой дрогнул.
Я набрал в грудь побольше воздуха, и вдруг, неожиданно для себя самого вскрикнул:
— Убери от меня руки!
Желудок мой сжался в комок, так испугался я собственных слов.
— О, щенок рычит! — Гарри демонстративно отстранился, но меня не пустил.
— Отпусти его, Гарри! — снова я услышал голос Джона.
Это меня приободрило.
— Руки!.. — сказал я уверенней, и Гарри ослабил хватку.
— И что? Отпустить тебя к капитану, поплакаться?
Кровь ударила мне в голову.
— Сам иди, плачься! Я никогда никому не рассказываю то, что не нужно!
Может, говорил я несколько сумбурно и срывался, но Гарри вдруг отпустил.
Мне не понравилось, что мистер Бёрк всё это время безучастно наблюдал, в то время как Джон хоть как то вступался за меня.
— Вот видишь, Гарри! Я ж говорил, что Билли славный парень, есть в нём стержень, и он на нашей стороне. Билли?
— Я не знаю, что вы затеваете, но капитан мне не друг и не отец, и я не собираюсь о чём-либо ему докладывать. Это ваше дело…
— Ваше? — Гарри вновь завёлся. — Да нет, малыш, НАШЕ. Ты теперь либо с нами, либо…
— Либо?
Гарри вновь приставил нож к моей щеке.
— Либо концы в воду…
Я промолчал. Я не мог говорить.
— Я…
— Да?
— Я с вами…
Я понял, что боцман в курсе. Недовольство капитаном было шире, чем я предполагал. Оно и неудивительно — людям всегда мало того, что есть, и постоянно хочется больше. А капитан Скиннер щедростью не отличался. В конце концов, жадность его и сгубила.
Глава 12. Капитан Ингленд
На марсовой площадке качало немилосердно, но зато здесь было прохладно. Зной, отдаваемый досками палубы, не достигал середины мачт, и даже смолой и дёгтем тут почти не воняло. Я дышал всей грудью, всматриваясь вперёд в поисках земли. Голубое небо без единой тучки, чистое до самого горизонта, сливалось с морем. Трудно было различить, где проходит тонкая граница между небесной синью и морской лазурью. Любуясь уходящими вдаль барашками волн, я не сразу заметил белое пятнышко, похожее на пушинку, гонимую волной.
— Парус на три румба влево! — закричал я, рассмотрев то, что привлекло вдруг взгляд.
Пушинка росла, увеличивалась, стали различимы обводы корпуса и иглы стеньг над парусами. Три мачты, две орудийные палубы — порты были открыты, нетрудно было различить жерла пушек, выглядывающие из бойниц. Грозное предупреждение.
Корабль приближался, следуя к нам фордевинд под всеми парусами.
В мирные времена корабли часто сходились в море, для обмена новостями или товаром. Наш капитан предпочитал расходиться курсом. Но на этот раз разойтись было не суждено. С завидным упорством чужой парус преследовал нас, ложась на левый галс, наперерез нам. Я мигом спустился вниз, хотя сверху чувствовал себя в несколько большей безопасности, чем на палубе.
Как не бесился капитан, но встречи этой избежать не мог.
Корабль приближался, скоро можно было различить флаг…
— Пираты! — в ужасе закричал второй вахтенный, на корабле началась суета, более похожая на тихую панику. Капитан ринулся в каюту, и я неожиданно для себя самого побежал за ним. Я хотел спросить, что предпринять, но капитан Скиннер вскочил в каюту, не позаботившись запереть дверь. Я остановился, не зная, как быть дальше. Мне вдруг стало любопытно, куда ж он так спешил? Спрятавшись за переборкой, я стал наблюдать за ним в щель.