Пигмалион
Шрифт:
Хигинс (поспешно кладет шляпу на рояль). Спасибо за предупреждение! Так что же вы хотите мне сказать?
Пикеринг. Я не помешаю?
Миссис Пирс. Нисколько, сэр. Мистер Хигинс, очень прошу вас тщательно выбирать выражения в присутствии этой девушки.
Хигинс (строго). Разумеется. Я всегда чрезвычайно тщательно выбираю выражения. Почему вас это беспокоит?
Миссис Пирс (невозмутимо). Нет, сэр, вы вовсе не выбираете выражения, особенно если что-нибудь ищете или теряете
Хигинс (возмущенно). Я — ругаюсь! (С пафосом.) Я никогда не ругаюсь. Терпеть не могу сквернословия. Какого черта вы имеете в виду?
Миссис Пирс (бесстрастно). Как раз это я и имею в виду, сэр. Вы злоупотребляете бранными словами. С проклятиями я готова примириться: "к черту", "на черта", "какого черта", "какому черту" — это еще куда ни шло...
Хигинс. Миссис Пирс! Что за выражения я слышу от вас! Ну, знаете!
Миссис Пирс (твердо). ...но есть одно слово, которое я самым настоятельным образом прошу не употреблять. Девушка только что сама произнесла это слово, стукнувшись о дверь. Кстати, оно начинается на ту же букву. Девушке простительно, сэр, она с детства ничего другого не слышала. Но она не должна слышать этого слова от вас.
Хигинс (надменно). Не припоминаю, чтобы я когда-нибудь произносил это слово, миссис Пирс. (Миссис Пирс пристально смотрит на него. Он вынужден добавить с мнимым беспристрастием судьи.) Разве в редкие минуты крайнего и справедливого возмущения.
Миссис Пирс. Еще сегодня утром, сэр, вы помянули этим словом свои ботинки, масло и хлеб.
Хигинс. Вот как! Но это же просто метафора, вполне естественная в устах поэта.
Миссис Пирс. Как бы это ни называлось, сэр, прошу вас не повторять этого слова при девушке.
Хигинс. Ну ладно, ладно, не буду. Это все?
Миссис Пирс. Нет, сэр. Присутствие девушки обязывает нас быть особенно аккуратными и опрятными.
Хигинс. Несомненно. Вы совершенно правы. Это очень важно.
Миссис Пирс. Ее нужно отучить от неряшливости в одежде и нельзя позволять ей разбрасывать повсюду свои вещи.
Хигинс (подходя к ней, торжественно). Золотые слова! Я как раз хотел обратить на это ваше внимание. (Отходит к Пикерингу, который наслаждается этим разговором.) Именно такие мелочи, Пикеринг, имеют огромное значение. Береги пенсы, а фунты сами себя сберегут — эту пословицу можно в равной мере отнести и к нашим личным привычкам и к деньгам. (Теперь Хигинс бросил якорь на коврике у камина с видом человека, занявшего неприступную позицию.)
Миссис Пирс. Да, сэр. В таком случае я попрошу вас не выходить к завтраку в халате или, по крайней мере, возможно реже пользоваться им вместо салфетки. А если вы еще будете так любезны и перестанете есть все с одной тарелки и запомните, что не следует ставить кастрюльку с овсянкой прямо на чистую скатерть,
Хигинс (снявшись с якоря, снова берет курс к роялю). Допускаю, что такое может произойти со мной — по рассеянности. Во всяком случае, не часто. (Разозлившись.) Кстати, от моего халата чертовски разит бензином.
Миссис Пирс. Верно, мистер Хигинс. Но если вы будете вытирать руки...
Хигинс (вопит). Ну хорошо, хорошо, хорошо! Отныне я буду вытирать их о свои волосы.
Миссис Пирс. Надеюсь, вы не обиделись на меня, мистер Хигинс?
Хигинс (смутясь при мысли, что его могли заподозрить в столь недобрых чувствах). Что вы, что вы, миссис Пирс! Вы совершенно правы. Я буду крайне осмотрителен при девушке. Теперь все?
Миссис Пирс. Нет, сэр. Не разрешите ли мне дать ей пока один из японских халатов, которые вы привезли из-за границы? Я просто не решаюсь снова надеть на нее старое платье.
Хигинс. Разумеется, разрешаю. Берите все, что хотите. А теперь, наконец, все?
Миссис Пирс. Теперь все. Благодарю вас, сэр. (Уходит.)
Хигинс. Знаете, Пикеринг, у этой женщины совершенно превратное представление обо мне. Я человек скромный и застенчивый. Мне до сих пор кажется, что я не такой взрослый и внушительный, как другие. И тем не менее она глубоко убеждена, что я деспот, домашний тиран и сумасброд. Почему — не понимаю.
Миссис Пирс возвращается.
Миссис Пирс. Ну вот, сэр, неприятности уже начинаются. Пришел мусорщик Элфрид Дулитл и хочет вас видеть. Он говорит, что здесь его дочь.
Пикеринг (встает). Ого! Ну и ну! (Отступает к камину.)
Хигинс (быстро). Впустите-ка этого прохвоста.
Миссис Пирс. Слушаю, сэр. (Уходит.)
Пикеринг. А может быть, он вовсе не прохвост, Хигинс?
Хигинс. Вздор! Конечно прохвост!
Пикеринг. Прохвост он или нет, но, боюсь, у вас будут неприятности.
Хигинс (самоуверенно). Не думаю. А если уж будут, то скорее у него, чем у меня. И уж, конечно, мы услышим что-нибудь интересное.
Пикеринг. Насчет девушки?
Хигинс. Нет, я имею в виду его речь.
Пикеринг. О!
Миссис Пирс (в дверях). Дулитл, сэр. (Впускает Дулитла и уходит.)
Элфрид Дулитл — пожилой, но еще крепкий мусорщик в рабочей одежде и в шляпе, поля которой закрывают шею и плечи. У него энергичные, довольно интересные черты лица: он производит впечатление человека, которому одинаково чужды страх и совесть. У него на редкость выразительный голос результат привычки давать волю своим чувствам. В данный момент весь его вид говорит об оскорбленном достоинстве и решимости.