Пик Дьявола
Шрифт:
— Ваша честь, защита…
— Мистер Сингх!
— Ваша честь, обвиняемый… извините, свидетель уклоняется от ответа!
— Нет, мистер Сингх, это вы уводите допрос в сторону.
— Как вам будет угодно. Мистер Мпайипели, вы утверждаете, что не набрасывались на обвиняемых с угрозами?
— Нет.
— У вас не было при себе ни гаечного ключа, ни иного орудия…
— Возражаю, ваша честь! Свидетель уже ответил на вопрос!
— Мистер Сингх…
— Ваша честь, больше вопросов к этому лжецу не имею!
4
— По-моему,
Священник ответил не сразу; некоторое время он сидел без движения, слегка подавшись вперед, поглощенный ее рассказом. Потом он сморгнул; его внимание явно переключилось на другое.
— Об Артемиде? Мм… да, — неуверенно ответил он.
— О том деле писали все газеты.
— Газеты… — Кристине показалось, что священник пришел в замешательство. — Некоторые вещи проходят мимо меня. Каждую неделю случается что-то новое. Я не всегда в курсе последних событий.
Она испытала облегчение. Они как будто поменялись ролями — он, священник из богом забытого городишки, иона — многоопытная, мудрая, всеведущая. Она сбросила сандалии и поджала ноги под себя.
— Позвольте, я вам расскажу, — увереннее сказала она.
Он кивнул.
— Когда я впервые прочла о нем, мне было очень плохо. Я тогда жила в Кейптауне. Я была… — Она замолчала и задумалась. Огорчится ли священник, услышав ее признание? — Я была девушкой по вызову.
В половине двенадцатого он еще не спал и ворочался на своей кровати в отеле, когда кто-то тихо, словно извиняясь, постучал к нему в дверь.
Оказалось, к нему пришла прокурор; за стеклами очков ее глаза казались огромными.
— Извините, — сказала она.
Лицо у нее было усталым — ужасно усталым.
— Входите.
Она замялась на пороге, и Тобела понял, в чем дело: на нем были только шорты, и кожа его блестела от пота. Он обернулся, взял футболку и жестом пригласил ее войти и сесть в единственное кресло. Сам он примостился на краешке кровати.
Она села в кресло, выпрямив спину и сложив руки на коленях; пальцы цеплялись за темную материю юбки.
Вид у нее был официальный, как будто она пришла обсудить с ним важное дело.
— Что случилось сегодня в суде? — спросил Тобела.
Его гостья пожала плечами:
— Он… тот индус…
— Он просто делал свое дело. Вот и все.
— Свое дело?
— Он был обязан защищать их.
— С помощью лжи?
— Мистер Мпайипели, в юриспруденции нет лжи. Есть различные версии правды.
Тобела покачал головой:
— Правда всегда бывает только одна.
— Вы так думаете? Какова же ваша правда? Кто вы такой? Фермер? Отец? Борец за свободу? Или наркоторговец, которого разыскивает полиция, особо опасный преступник?
— Что общего все это имеет с гибелью Пакамиле? — спросил Тобела, и в его голосе послышались гневные нотки.
— Мистер Мпайипели, с того момента, как Сингх изложил суду свои доводы, данные факты также стали причастны к гибели вашего сына.
Тобела задыхался от ярости. Он не мог смириться с поражением.
— Мне плевать на ваши уловки… Гладко стелете… «мистер, мистер»… а сами только и ищете, где бы подловить… У вас все — игра… А те двое сидели и смеялись!
— Именно поэтому я и пришла к вам, — сказала прокурор. — Чтобы сообщить, что они сбежали.
Тобела не помнил, долго ли просидел на одном месте, тупо уставясь на свою гостью.
— Один из них оглушил полицейского — в камере, когда полицейский принес им еду. У него было оружие — нож.
— Оглушил, — повторил Тобела, словно пробуя слово на вкус.
— В полиции… Не хватает людей. Не все вышли в тот день на работу.
— И они оба сбежали.
— Они оба полные кретины. Начальник участка уверяет, что они не уйдут далеко.
Ярость в нем перешла в иное качество; правда, Тобеле не хотелось, чтобы его гостья поняла это.
— Ну и куда же они денутся?
Она снова пожала плечами, как будто ей было все равно.
— Кто знает?
Видя, что Тобела молчит, прокурор склонилась вперед:
— Я только хотела сообщить вам… Вы имеете право знать.
Она встала. Он посторонился, пропуская гостью, и проводил ее до двери.
На лице священника отражалось сомнение. Он перенес вес своего крупного тела назад, а голову склонил набок, как будто ждал, чтобы она досказала фразу, дополнила предложение точкой.
— Вы мне не верите.
— Я нахожу это… маловероятным.
Кристина ощутила проблеск какого то сильного чувства. Благодарность? Облегчение? Она не собиралась выдавать себя; ее выдал голос.
— Я работала под псевдонимом Биби.
— Я вам верю, — спокойно, хотя и не сразу, отозвался священник. — Но вот я смотрю на вас, слушаю и не перестаю удивляться. Почему? Почему это стало для вас необходимым?
Вот уже во второй раз ей задавали такой вопрос. Обычно все спрашивали: «Как?» Для любопытствующих у нее была давно сложена целая история, призванная оправдать их ожидания. Ее так и подмывало рассказать ее и сейчас — складную, многократно отрепетированную сказочку.