Пик
Шрифт:
При нашем появлении в баре зажегся свет. Здесь все было примерно как в солидных заведениях из старинных роликов: много дерева, вдоль стен тянется ряд кабинок на двоих с мягкой обивкой, рядом с кожаными стульями примостились маленькие столики, перед стойкой из натурального дерева выстроились высокие барные стулья. И целая батарея бутылок на полках за стойкой. На стенах висят портреты погибших Охотников из Элиты. Надо думать, в «нормальные» времена сюда часто кто-то приходит выпить – Элита ведь в клубах не зажигает. Во всяком случае,
Мы расселись на высоких стульях, а Кент отправился за стойку изображать бармена.
Себе и Марку он налил виски, мне – того же красноватого напитка, что в прошлый раз, Скарлет – чего-то прозрачного, а братьям – тоже чего-то прозрачного, но из другой бутылки. У нас на Горе такого разнообразия напитков и в помине нет. Есть старый добрый самодельный виски двух видов – свежий и бесцветный или выдержанный в деревянных бочках. И еще у нас делают пиво и ягодное вино, которое по чуть-чуть дают даже детям. Но пиво я никогда не любила, а от вина, если выпить больше стакана, начинает болеть голова.
Я потягивала потихоньку вкусный напиток и чувствовала, как мышцы мало-помалу размякают. О-о-о, вот оно, счастье! А еще большее счастье – знать, что сегодня я хоть высплюсь нормально, не вполглаза, когда толком не спишь, а дремлешь в ожидании сигнала тревоги. Даже через мощные стены штаба было слышно: раскаты грома все ближе.
Я все еще осторожно, маленькими глоточками, смаковала первый бокал, а остальные уже пошли по второму кругу – и как раз грянула буря. Здание содрогнулось, лампочки, мигнув, зажглись – видно, молния ударила где-то неподалеку и питание на полсекунды отключилось.
Кент поднял стакан. Мы последовали его примеру.
– Моя Джесси обрадуется передышке, – сказал Марк.
Мы с Марком обменялись понимающими взглядами. Ну да, Марк был Охотником и у себя дома, но там-то его не снимали беспрерывно на камеру и не крутили эфиры перед его молодой женой. Для Джесси это и правда будет отдых – не столько от работы, сколько от эфиров и тревоги за Марка.
– Да мы все обрадуемся, чего уж там, – кивнул Кент. И перед следующим глотком обернулся ко мне: – А теперь, когда тут нет десятка лишних ушей, давай-ка выкладывай, что тебе сказал тот Волхв.
Тьфу ты! Небось перед сном просмотрел запись. Но я ответила ему по-честному, все пересказала дословно.
Кент погрузился в размышления.
– И что ты сама об этом думаешь? – наконец спросил он.
К счастью, «моего» Волхва это не касается, так что врать не придется:
– Он определенно меня узнал. Вероятно, слышал обо мне от Жителя-дикаря, Асовой дворняжки. И это, кстати, лишний раз доказывает, что у Жителей между собой все схвачено. А эта тема про «пастыря» и «овец» – тут, по-моему, все ясно. Сами-то мы зовем себя Охотниками, но, подозреваю, для Жителей мы вроде пастушьих псов, защищающих стадо. С их точки зрения мы ни на кого не охотимся. Если бы охотились, то делали бы это на
– Где бы она ни была, – пробормотал Гвоздь.
Кент удовлетворенно кивнул. Скарлет провела пальцем по кромке бокала.
– Надо бы этим красавцам имечко поточнее придумать, что ли, – произнесла она. – Житель-Князь?
Я поморщилась, но согласно кивнула:
– Он себя так и вел – будто он тут главный. Прямо само величие и могущество.
– Значит, пускай будет Князь, – после короткой паузы заключил Кент.
Мы сидели, вслушиваясь в несмолкающие раскаты грома. Барная стойка слабо подрагивала под нашими руками.
– Я послал еще один запрос в другие крупные города. Мы получим новое подкрепление. Не Элиту, но очень опытных Охотников.
Марк Паладин слегка нахмурился:
– Да, они нам нужны. Надеюсь, они и впрямь опытные. Мы совсем выдохлись. Скоро начнем косячить по-крупному чисто от усталости.
Хм… Раз такое дело… Мне пришло кое-что в голову. Дары и силы, а почему нет?
– Оружейник Кент, – сказала я, – а что, если нам взять учеников из рядовых Охотников? Тех, кто вызовется сам? Чтобы Элит-Охотник был как бы учитель, а доброволец – как бы ученик.
Это у нас в Монастыре так заведено: при каждом Учителе – ученики, один или несколько. И когда ученика отправляют Охотиться в одиночку, это означает, что он уже больше не ученик.
Кент на меня так странно посмотрел, что я даже испугалась: а вдруг я сморозила что-то ужасно глупое? Наконец он одним глотком осушил стакан и произнес:
– А что, мысль неплохая. Прибудут новички, они и заменят добровольцев – если мы, конечно, наберем шестнадцать желающих.
– Раньше я бы сказал: поди еще найди таких, которые за здорово живешь бросят свой рейтинг, – ответил Марк. – Но после Битв за Барьер… Нынче, я думаю, рейтинг и яйца выеденного не стоит.
– За это я и выпью, – провозгласила Скарлет, поднимая бокал.
Кент наполнил бокалы. Даже мой. Пошарив под стойкой, оружейник вытащил пачку с жареными орешками. Я по-прежнему потягивала свой напиток, но на втором бокале почувствовала, что расслабляюсь уже больше, чем надо. Кент посмотрел на меня и сказал:
– Похоже, ты права. Нам стоит взять добровольцев в… ну, пускай в ученики, хоть мне это название и не по душе. И если уж ты это придумала, тебе и производить набор.
– Я это могу, сэр, – кивнула я.
Где-то в глубине меня сидела другая Радка – она ужасалась такой дерзости и со всей мочи трясла головой. Но та другая Радка была совсем маленькая – она порядочно съежилась с тех пор, как Кент впервые вручил мне полномочия командира. Дары и силы, я как-никак Охотница Рада, у меня одиннадцать Гончих, и хоть я не в рейтинге и не имею личного канала, я все равно звезда и меня то и дело где-то показывают. И надо учиться этим пользоваться, а не разбазаривать попусту.
– Отлично, – кивнул Кент.